Эти слова напомнили им, что ей уже под пятьдесят, — в это было трудно поверить. Ее волосы, отсутствие морщин, безукоризненная фигура заставляли думать, что ей не больше тридцати.
— Я люблю общество, — продолжала она, — но иногда оно надоедает. Здесь у меня самая спокойная жизнь, какую можно представить: чтение, сон и уход за садом.
Ричард улыбнулся.
— Не многие женщины так сознательны. Они хотят непрерывно быть центром внимания. Но вы, похоже, открыли секрет вечной молодости.
Она засмеялась, явно польщенная, откинула голову со своей короной волос:
— Ерунда. Я старуха или скоро ей стану. Во всяком случае, я достаточно стара, чтобы иметь взрослых детей. Но вы, должно быть, хотите выпить? Пойдемте в дом.
Дом был небольшим и далеко не роскошным, с мебелью из мореного дуба, любимой в викторианские времена. Сильвии с ее несколько тяжеловесной элегантностью очень подходила такая обстановка.
Из столовой они прошли в гостиную, откуда открывался вид на море.
— Я предпочитаю сухой мартини, — сказала она. — Хотите присоединиться?
Ричард покачал головой.
— Извините, но я откажусь. Мартини вызывает у меня несварение.
— Тогда шампанское? Я всегда держу его во льду.
— С удовольствием. Вы очень любезны.
Саймон кивнул.
— И мне, если можно.
Она нажала звонок, и появился слуга, молча выслушавший приказание. Когда напитки принесли, она с профессиональной ловкостью смешала себе коктейль. Глядя на ее изящные, быстро двигающиеся руки, Саймон улыбнулся и сказал:
— Если бы вам понадобилась работа, вы вполне могли бы стать барменшей.
Она снова, в который уже раз, рассмеялась.
— Я как-то была ею, пару недель. Пришлось уйти — все пытались лезть мне под юбку, а это не было оговорено в контракте. Никогда не занималась этим по принуждению. Только по зову сердца.
Ричарду понравилась такая откровенность.
— Не будь я женат, — сказал он с улыбкой, — я был бы счастлив ответить на зов вашего сердца.
Она медленно, оценивающе оглядела его.
— Значит, вы верный супруг, мистер Итон? Жаль, жаль. Но мы еще поговорим на эту тему. Надолго вы в Пунта-Аренас?
— Честно говоря, мы прибыли сюда только затем, чтобы поговорить с вами, — с этими словами Ричард протянул ей записку барона.
Она прочитала ее, удивленно подняв брови:
— Здесь ничего не сказано о причине, по которой фон Тумм отослал вас ко мне.
— Вы единственная, кто может нам помочь. Мы с мистером Ароном думаем, что вам должно быть известно что-либо о нашем друге. Он уехал куда-то и не оставил адреса. Фон Тумм сказал, что вы с ним друзья, вот мы и подумали, что вы, может быть, в курсе его дел. Его зовут Рекс Ван Рейн.
— Понятно, — голос Сильвии сделался суше. — И этот старый урод сказал, что я любовница Рекса?
— А что тут такого? Зачем ему стыдиться вас или вам его? — воскликнул Саймон.
— Вы правы. Я никогда не понимала, зачем женщине скрывать, что она имеет любовника — если, конечно, речь не идет о репутации. Этим возмущаются обычно только женщины, которые по каким-либо обстоятельствам не могут сами завести любовника. А до этой публики мне дела нет. Мне их даже немного жаль. А Рекс… даже не знаю, что вам сказать. У него были причины уехать, и не думаю, чтобы он хотел раскрывать их.
— Но вы хотя бы знаете куда он уехал?
— Нет.
— Но мы должны разыскать его.
— Вряд ли он будет доволен, если это произойдет.
— Извините меня, но это не так. Ричард и я — старые друзья Рекса. Он попал в какую-то переделку, и мы прилетели из Англии, чтобы ему помочь. Так что, пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете.
Она покачала головой.
— Почему я должна вам верить? Даже если бы я знала, где Рекс, я не сказала бы вам, чтобы вы не привели за собой других. Вы правы — он попал в неприятную историю, и я не могу рисковать.
— И что это за история? — спросил Ричард.
Она отвернулась и закурила сигарету.
— Я не совсем готова это обсуждать.
— Но нас беспокоит, что он сейчас скрывается где-нибудь без денег и крова.
То ли она знала о похищенном миллионе, то ли просто не допускала такой возможности, но она лишь пожала плечами:
— Не думаю. Он богат и наверняка захватил с собой необходимые средства.
— Может, вы хотя бы скажете, когда в последний раз видели его?
— Ночью накануне его отъезда. Мы тогда поссорились. Он был очень расстроен тем, что случилось, и так опасался, что пришел ко мне в два часа ночи. Конечно, мои слуги знали его и впустили. Он пробыл у меня всего двадцать минут. Я сказала ему, что… ну ладно, это не относится к делу… и с тех пор я его не видела.