Берег освещали костры, в которые, чтобы подсластить воздух, бросили ветки фенхеля. Прежде всего Ксантипп не пожалел времени, чтобы убедиться, что люди филы Акамантиды в безопасности и не истекают кровью от ран. Подтянувшийся обоз доставил перевязочный материал. Раны промыли вином и зашили при свете костров. Мертвых решили подсчитывать утром, когда рассветет. Большинство выживших просто сидели или стояли на коленях, измученные и ошеломленные всем, что видели, всем, что сделали.
Глава 8
Ксантипп стоял в темноте с закрытыми глазами. Сквозь веки просачивалось красноватое мерцание от потрескивающих костров. Заснуть не получалось, болело все тело, каждый сустав, а колено не сгибалось. Оно распухло почти вдвое, и Ксантиппу приходилось сжимать челюсти при малейшем движении, чтобы не вскрикнуть от боли. Стоять было легче, к тому же Эпикл бросил ему наполовину полный мех с разбавленным вином. Ксантипп не спросил, как другу случилось найти то, что искали все и каждый, от простого воина до стратега. Вино замедлило ход мыслей, как сеть, перекинутая рыбаками через реку. Даже в изнеможении не удавалось ни отвлечься, ни забыться – картины минувшего дня вспыхивали перед глазами одна за другой.
Он побродил по берегу, надеясь обрести покой в шорохе и плеске прибоя. Но и в этих звуках было слишком много такого, отчего по спине пробегала дрожь. Казалось, что-то ворочается там и бьется в муках, а из глубины поднимаются чудовища, чтобы схватить мертвых.
Не найдя покоя на берегу, Ксантипп вернулся туда, где разбили лагерь его соплеменники Акамантиды. Эпикл собрал там его поножи, щит, копье и меч. Льву на щите досталось изрядно. Даже в свете костра Ксантипп увидел, что он весь исчерчен вдоль и поперек блестящими полосами. Однако сам он не пострадал от ран. Не забыть бы сказать Агаристе, что ее лев принял на себя все предназначенные ему удары. Она будет довольна.
Отдыхать устроились на сухой песчаной полянке. Ксантипп слышал храп усталых мужчин, лежащих на спине с открытыми ртами. В небольших группах негромко обсуждали события дня. Он знал здесь всех. Покупал зерно у одних и вкладывал деньги в других. Слушал в собрании речи и аргументы третьих, одобрительно кивал и предлагал голосовать. Восемнадцатилетние уже остыли после горячки боя, пришли в себя. Некоторые отправились побродить в темноте по полю сражения, надеясь найти монеты, кольца или те знаменитые золотые обручи, которые носили «бессмертные». Говорили, что везде, где воевали персы, можно наткнуться на настоящие сокровища.
Ксантипп, конечно, лучше знал людей своего поколения, но в тот день и стар и млад – все были афинянами, они собирались в одной и той же части агоры во время войны. Иногда это было все, что было. Безусым юнцом он размышлял о мужчинах лет сорока-пятидесяти. После битвы самые старшие недвижимо лежали, будто мертвые, с опухшими спинами, коленями и локтями. Жизнь утекала, просачиваясь через раны, как вода сквозь старый дырявый мех. Они шли в поход и сражались, несмотря ни на что, эти седые, бородатые старики. Они шли, потому что так было нужно, иногда только для того, чтобы присматривать за теми, кого обучали, как и самого Ксантиппа. Он сделал то же самое для нескольких молодых парней, которые едва отличали один конец копья от другого. Так было принято, и эта работа считалась почетной.
Ксантипп нахмурился. От его внимания не ускользнуло, что многие задыхались, как птицы, после столь долгой атаки в доспехах. Их физическая форма была не такой, какой могла бы быть – какой должна была быть. Его старый наставник учил: если ты остался свежим, когда врага скрутило и вырвало или когда он схватился за колени и покраснел, то ты победил. Хорошая физическая форма – это быстрота, а быстрота – это победа.
Ксантипп с улыбкой вспомнил те давние слова, и на душе как будто полегчало. Он будет обучать филу Акамантиды. Если чуточку повезет, если, может быть, удастся заручиться поддержкой Аристида или даже Фемистокла, он введет новый режим подготовки. Побольше бега в доспехах на длинные и короткие дистанции – для укрепления выносливости и уверенности. Этот дикий рывок против лучников оказался не по силам половине воинов.
Погруженный в свои мысли, Ксантипп не услышал приближающиеся шаги. Из темноты вышли двое: незнакомец и Эпикл с приставленным к горлу незнакомца ножом.