— Наш человек получил имя — Питерс. Но перехватить передачу намного труднее, чем вести наблюдение за телефонным номером или электронным адресом. Возможно, он пользуется каким-то кодирующим устройством. В любом случае сейчас мы проверяем то, что взято у его напарника. Он представляет угрозу?
— Кто-то, он или его наниматель, завладел компьютером Алазара.
Второй, который выглядел на год-два моложе первого, потянулся к вазе с маленькими сладкими бананами, в изобилии росшими поблизости.
— Надо полагать, он не был настолько неосторожен, чтобы…
Тот, что постарше, насмешливо фыркнул:
— К нашему проекту Алазар отношения не имел. Его интересовали только деньги.
Очистив банан, мужчина съел плод за два укуса.
— Мы выяснили местонахождение его секрета, так что сам он нам больше не нужен. В некотором смысле смерть Алазара была предопределена.
— Возможно. Тем не менее поиски Питерса нужно продолжать. Мы не знаем, что могло попасть на тот компьютер, и не вправе рисковать. Секрет, который он продал нам, есть наше величайшее оружие против осквернителей земли.
Из записок Северина Такта
(Выдержки из книги доктора Эно Каллиджини «Оракулы, авгуры и откровения в древнем мире»; издание Туринского университета, 2003)
Пещера Сивиллы
Кумы, Неаполитанский залив
Кампанья, Италия
Июньские ноны (1-е июня), тридцать седьмой год правления Августа Цезаря (10 год от рождения Христова)
Я Северин, сын Такта, решил поведать о своем схождении в Аид[6] и, коль будет на то воля богов, возвращении оттуда, дабы потомки могли прочесть о столь замечательном путешествии. Я делаю это не с легкой душой, но по необходимости.
Знаю, многие пересекали реку Стикс и уже не возвращались. Знаю, сколь дорого это предприятие. Я купил у священников в Байе[7] трех волов и трех барашков для жертвоприношения, а еще много уток и цыплят, дабы выбрали авгуры самое благоприятное для схождения в подземный мир время[8].
Поспрашивав, я убедился, что никто еще не входил в подземный мир, не навестив прежде сивиллу в Кумах, что к северу от Байи, и не спросив, вернется ли он живым[9]. Зенита достигла колесница Аполлона, когда остановился я у входа в пещеру в ожидании одного из ее прислужников, дабы он препроводил меня к пророчице. Глядя на светлые и темные полосы, отмечавшие вход, снова и снова задавался я вопросом, мудро ли поступаю, затевая сие предприятие. Единственным разумным шагом представлялось мне посещение провидицы. Может быть, она сумеет предсказать, что станется со мной в Аиде.
Лишь одного желал я: дабы дала она ответ на мой вопрос и избавила от необходимости предстать перед тенью покойного моего отца. Такт был человеком трудным и не делился своими тайнами ни с кем. Дав мне и братьям в учителя раба-грека, обеспечив нас одеждой, пищей и жилищем, он не оставил больше ничего, хотя и был одним из богатейших в Риме торговцев. По смерти его в прошлом году мы с матерью и братьями не обнаружили ни товаров, ни денег, а лишь жалкие крохи. Тщательные поиски и расспросы работников, как свободных, так и рабов, не помогли. Осталось лишь одно: сойти в мир мертвых и спросить его самого[10].
Местом отдохновения, убежищем от знойного римского лета сильные мира сего избрали Байю не только из-за тамошнего мягкого климата, теплых серных источников и жирных устриц. Борделей здесь больше, чем храмов, игорных притонов больше, чем общественных зданий. Еще за двести лет до нас Сенека-младший назвал этот город «гостиницей всех пороков» и «прибежищем разврата».
Но не на приятной прохладе здешних ветерков и не на красоте здешних шлюх стоял этот город.
Здесь был вход в Аид.
Мысли мои вновь повернули к сивилле. Говорили, что она старше людей, что боги даровали ей вечную жизнь, а вот о вечной юности она попросить не подумала, и именно этим упущением объясняется то…
Какое-то движение в пещере прервало мои размышления. Закутанная в накидку фигура, то ли мужская, то ли женская, медленно шла ко мне. Или нет? Она то приближалась, то исчезала, словно дух, но, возникая, каждый раз становилась ближе[11].
Безмолвно подняла она руку, направляя меня вперед.
6
Если не считать Вергилия, Гомера и других грекоримских поэтов, это первый рассказ о такого рода путешествии и определенно первый, изложенный не героическим персонажем, а обычным человеком, хотя, конечно, и ранее отваживались на столь рискованное предприятие не только легендарные личности (Эней, Одиссей и т. д.). Можно вспомнить и Персефону, которой, после похищения Плутоном, владыкой подземного царства, было дозволено посещать мир живых каждую весну.
8
Продажа жертвенных животных была главным источником доходов священников и прислужников оракулов во все века истории Древнего мира. Большая часть скота шла на убой, меньшая перепродавалась.
9
Кумы — древнейшее греческое поселение, найденное на сегодняшний день в Италии. В Древнем мире Кумекая сивилла стояла в одном ряду с двумя или тремя важнейшими предсказателями и почиталась равной Дельфийскому оракулу в Греции.
10
Проще всего было бы, казалось, обратиться с вопросом к самой сивилле, но оракулы владели тайнами будущего, а не прошлого. Возможно, именно такое разделение труда — в немалой степени напоминающее строгое подразделение сегодняшних профсоюзов — обеспечивало безбедное существование многочисленных священников.
11
Пещеру Кумской сивиллы можно посетить и в наши дни. К ней ведут ступени, окаймленные каменными столбами. Проходя по этому коридору, человек, с точки зрения стороннего наблюдателя, то пропадает в тени, то появляется на свету через равномерные интервалы. Далее мы познакомимся и с другими эффектными трюками, рассчитанными на то, чтобы ошеломлять — или, вернее, пугать — тех, кто решался иметь дело с этим культом.