Она посмотрела на монитор:
— Да, мистер Питерс, вас ждут через несколько минут. Дорогу знаете?
— Знаю. — Он обошел стол слева и слегка наклонил голову. — Приятно было познакомиться.
Ким уже смотрела на мониторы.
Невидимая прежде дверь со вздохом отошла в сторону, и Джейсон шагнул в небольшое помещение, где его обыскал один из двух охранников. Другой все это время стоял чуть поодаль, держа наготове «М16А2»[13]. Большой пес неопределенной породы обнюхал его на предмет взрывчатки.
Джейсон вспомнил про Панглосса. Как было бы приятно снова оказаться на острове, в том мире, где нет продвинутых технологий. Солнце взошло несколько часов назад, и сейчас там уже по-настоящему жарко. Но нет, о том, чтобы вернуться и жить на Северном Кайкосе, не могло быть и речи. Его там ждут.
— Выложите все, что у вас есть в карманах.
Джейсон достал ключи от машины, мелочь и маленький карманный нож. Последний и привлек внимание охранника.
— Это какое-то оружие, сэр?
— Нет, если собираешься нападать на кого-то крупнее мыши. Длина лезвия меньше двух дюймов.
Охранник замялся в нерешительности. Джейсон знал, о чем он примерно думает: «Если для захвата самолета использовали резцедержатель…»
— Вот что я вам скажу: оставьте его себе до моего возвращения. Если мне захочется кого-то убить, я сделаю это голыми руками.
— Спасибо, сэр. — Избавленный от необходимости принимать решение охранник облегченно выдохнул. — Он будет вас ждать.
Питерс шагнул вперед. Что-то загудело, тяжелый замок щелкнул, и дверь в противоположной стене повернулась с приглушенным жужжанием. Перед ним открылись две кабины лифта. Кнопок для выбора этажей в них не было. Кабины здесь, как и во всем здании, двигались туда, куда требовалось.
Двумя этажами выше Джейсона встретил мужчина с непроницаемым лицом и соответствующим голосом.
— Сюда, мистер Питерс.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и зашагал по коридору со стальными дверьми по обе стороны.
По пути им никто не встретился. Тишину нарушало только негромкое жужжание электронного оборудования да шорох шагов по поскрипывающему линолеуму. В самом конце коридора их ждала еще одна открытая дверь. На фоне светлого прямоугольника выделялся силуэт женщины, чьи черты проступили яснее, когда Джейсон подошел ближе. Не старая, но и не молодая. Каштановые волосы зачесаны назад и собраны в пучок. Лицо тонкое, вытянутое.
Отпустив кивком сопровождающего, она протянула изящную руку. Кожа сухая и прохладная, как первый осенний ветерок над Потомаком. Аромат ее духов напоминал запах засушенных цветов.
— Бонд, Джеймс Бонд, к «Эм», — сказал он с британским акцентом.
Она наградила его подобием улыбки.
— Здравствуй, Джейсон. Рада тебя видеть. Хорошо выглядишь, загорел. Тропики идут тебе на пользу.
— В отличие от Вашингтона, мисс Тайсон.
Она неодобрительно покачала головой:
— Ну-ну. Здесь все тебе рады.
«Интересно, включает ли местоимение и ее босса», — подумал Джейсон. Этого человека радовало только то, что подразумевало смерть, разрушение и хаос.
— Я тоже рад.
Не отпуская его руки, она увлекла его за собой через порог, и дверь за ними бесшумно закрылась.
Джейсон огляделся — все по-прежнему, без перемен. Унылая приемная со столом и офисным креслом для секретаря. Потертый кожаный диван. Стены без окон и картин. По степени обезличенности помещение могло бы соперничать с гудком в телефонной трубке. Его всегда удивляло, как можно проводить рабочий день в такой обстановке, где и посмотреть-то не на что. Тем более, как в случае с мисс Тайсон, когда и делать особенно нечего. Хотя, может быть, она приходит сюда только тогда, когда ее босс кого-то ждет.
Словно прочитав его мысли, она указала на деревянную дверь:
— Проходи.
Он коротко постучал — дерево отозвалось заметно мягче, чем сталь, — и дверь открылась.
Кабинет за деревянной дверью был полной противоположностью спартанскому офису мисс Тайсон. Под ногами хорасанский ковер приглушенных синих и красных цветов, стоящий побольше многих домов. Те же цвета, но в более мягких тонах, повторялись и в четырех оригиналах Ренуара, висевших в золоченых рамах на обитой тканью стене. Почти всю дальнюю стену занимал книжный шкаф, за рифленым стеклом которого красовалась коллекция первых изданий восемнадцатого и девятнадцатого веков. В самом центре ковра, словно застывший на волнах корабль, стоял стол красного дерева с кожаной обивкой.