Правда, здесь мы опять должны быть очень осторожными, чтобы не воспринимать меры у Платона слишком буквально, поскольку очень маловероятно, чтобы несколько тысяч лет назад было возможно проводить достаточно точные измерения, да еще в таких масштабах. Более того, есть все основания полагать, что подавляющее большинство, если не все цифровые показатели, приводимые Платоном в качестве пространственных мер Атлантиды, обладают определенным сакральным или символическим смыслом, проистекающим, по-видимому, из пифагорейской философии. Учитывая все эти факторы, следует иметь в виду, что данные замеры надлежит воспринимать как общее указание примерных размеров острова, и только.
В самом деле, мог ли Платон проявить такую небрежность, чтобы предложить две совершенно разные группы параметров в качестве указания на общие размеры Атлантиды? Я просто убежден, что мы не вправе приписывать такую некомпетентность одному из самых досточтимых авторов древних Афин, даже если у него и можно найти несоответствия в датах войны между афинянами и агрессорами-атлантами. Тогда как же нам объяснить эти столь вопиющие противоречия в платоновских диалогах, посвященных Атлантиде?
Тщательно проанализировав и изучив соответствующие места в диалогах, я могу сказать, что этому есть четыре объяснения:
(1) Диалоги Платона были изменены, отредактированы или искажены, случайно или намеренно, позднейшими переписчиками или переводчиками его трудов.
(2) Платон непреднамеренно внес путаницу в свои тексты, воспользовавшись сведениями вековой давности, которые к тому же относились не к какому-то одному острову, но к двум или более населенным островам в Атлантике, плавания на которые совершали античные мореходы. Он случайно перепутал в голове все эти разрозненные сведения, отнеся их к одному «сводному» острову, которому он дал название Атлантида.
(3) Описание и размеры Атлантиды, приведенные Платоном в «Критии», в принципе являются верными, а его утверждение о том, что остров по своим размерам не уступает Ливии и Азии вместе взятым, — ошибка.
(4) Вся легенда об Атлантиде — чистейшей воды вымысел, и, создавая планы этого несуществовавшего царства атлантов, Платон и не собирался придавать приводимым размерам какое-то иное значение, кроме символического, восходящего, по всей видимости, к философии пифагорейцев.
Не следует исключать и последний вывод, из которого следует, что Платон был всего-навсего некомпетентным писателем, включавшим в свои диалоги всевозможные факты и случаи, не задумываясь о том, насколько они соответствуют друг другу. Три других предлагаемых вывода представляются более перспективными, и их, возможно, следует рассматривать не по отдельности, а все вместе.
Первым, кто осмелился поставить под вопрос достоверность утверждения Платона о том, что Атлантида по размерам не уступает Ливии и Азии вместе взятым, был американский ученый Игнаций Доннелли, видный первопроходец в области исследований Атлантиды в девятнадцатом веке. Его вариант перевода «Крития», представленный в качестве вводного материала в его книге «Атлантида до потопа», отличается от обычного перевода этого текста размерами предполагаемого острова. У Доннелли мы читаем следующее:
«…воинами, сражавшимися на противоположной стороне [в войне с Афинами], предводительствовали цари островов вокруг Атлантиды, которая, как я уже говорил, некогда по своим размерам превосходила Ливию и Азию вместе взятые; но теперь, после землетрясения, опустилась на дно моря, и на ее месте возникла непроходимая область из грязи и ила, непреодолимая для мореходов, пытающихся выйти через нее в открытый океан (курсив автора)».