С того дня, как Минск стал работать в «Медной короне», таверна никогда не была более чистой. Отработав целую ночь, рыжеволосый сумасшедший всегда задерживался на пару часиков, чтобы произвести уборку, и не ложился спать, пока миниатюрный гигантский космический хомяк, которого он постоянно таскал с собой, не говорил ему, что все в порядке. Такая ситуация весьма радовала Абделя, который возвратился в таверну очень измотанным, по-прежнему облаченным в одолженные брюки и очень нуждающимся в корабле.
Когда огромный наемник поднялся по лестнице из подвала, Минск поприветствовал его радостной улыбкой.
— Большой человек, Бу, — сказал он хомяку. — Это вернулся большой человек!
— Минск, — решительно сказал Абдель, — мне нужна твоя помощь.
Минск снова улыбнулся и посмотрел вниз на небольшого грызуна, сидевшего у него на плече.
— Все, что угодно, если поможешь мне выкинуть капитана — кивнул он.
Абдель вошел в комнату отдыха, темное местечко, которое, впрочем, пахло заметно лучше, чем в последний раз, когда Абдель был здесь. В комнате не было окон, и, хотя снаружи ярко светило солнце, Минск работал при свете единственной тусклой свечи. В самом темном углу развалился громко храпевший старик.
— Капитан? — переспросил Абдель, разглядывая смутно знакомого старого пьяницу.
Минск кивнул и, улыбаясь, подошел к старику.
— Пора уходить, капитан Хавариан! — крикнул он, тряся его за плечо. — Таверна закрывается!
Абдель впервые за долгое время улыбнулся и мысленно вознес благодарность тому богу, который заставил оказаться здесь этого пьяницу.
— У него есть корабль? — спросил он у Минска.
Минск пожал плечами и слегка хлопнул по лицу старика.
— Он, вроде как, известный пиратский капитан, — ответил он, — но появляется здесь каждую ночь с тех пор, как я начал тут работать, и всегда один.
— Нужно его разбудить, — решил Абдель, осматривая таверну, пока его глаза не остановились на ковше, который Минск использовал для мытья посуды. — Мне нужен корабль.
Абдель сграбастал ковш и выплеснул все его содержимое в лицо старика. Против ожиданий Хавариан моментально пришел в себя и проревел несколько таких выражений, которые даже Абделя заставили залиться краской.
— Мы тонем, парни, мы сели на мель! — ревел капитан, щедро обрызгивая слюной все вокруг и пытаясь вскочить.
Минск громко расхохотался, а Абдель положил руку на плечо обезумевшего пирата в бесполезной попытке утихомирить его.
— Что, во имя сине-зеленого Секолаха… — пробормотал пират, наконец-то сфокусировав мутный взгляд на Абделе.
— Мне нужен корабль, — сказал наемник, приблизив свое лицо к лицу Хавариана.
Капитан удушливо рассмеялся.
— Фарватер чист, парень, но я могу взять тебя не дальше Лускана. Если, конечно, тебе надо туда.
— Да нет, так далеко мне не надо, — отмахнулся Абдель.
— Хорошо, — прохрипел старик. — Цена, конечно, зависит от того, насколько далеко надо плыть.
— Пока что мне нечем заплатить, старик, — признался Абдель. — Но, возможно, мы сможем подзаработать кое-что…
Старик, кашляя, расхохотался, и кое-как сумел встать на ноги.
— Не повезло тебе, сынок, — проворчал Хавариан. — Ладно, я пошел домой.
— Я могу подкинуть тебе немного монет, — предложил Минск.
Абдель и капитан обернулись к нему. Точнее, Абдель повернулся, а капитан, поворачиваясь, шлепнулся на пол, проворчав какое-то проклятие.
— Сколько тебе надо? — спросил Минск.
Абдель вопросительно покосился на Хавариана.
— А сколько у тебя есть? — поинтересовался моряк, потирая пострадавший тыл.
— Я думал, что у тебя есть корабль, — хмуро посмотрел Абдель на все еще пьяного капитана, когда они отчалили на небольшом ялике.
— Твой друг с мышью не может позволить себе нанять судно, — испустив звучную отрыжку, ответил моряк. — Да и вообще, я же ничего не сказал, когда ты вломился в таверну без одежды.
— Только потому, что еле мог ворочать языком, — хрюкнул Абдель, смиряясь с обманом. Он сосредоточился на гребле, стараясь держаться курса, проложенного капитаном. Хавариан, казалось, знал все об убежище на острове, хотя и не сказал Абделю ничего особенного.
— Плохой это порт, очень плохой, — бормотал он себе под нос.
Капитан дал Абделю одежду, которая, как ни странно, оказалась вполне подходящего размера. Абдель облачился в простую белую моряцкую блузу и крепкие, хотя и короткие, штаны, а кольчугу, выданную Бодхи, одел сверху. Тяжелый меч висел на простой веревочной петле, которую он собственноручно сделал, пока ждал, когда Хавариан соизволит сказать, что можно отчаливать. Хотя Абдель и не спал, он чувствовал только бодрость, тревогу и готовность к сражению. Палец и другие раны, включая неприятную в животе, полностью зажили.