«Сначала я должен заглянуть в Дружественную Руку», – решительно сказал Абдель, – «там люди, которые меня ждут, но мне очень нужна работа «.
«Значит, сначала придорожная гостиница, так?» – спокойно спросил Кзар, и в темноте Абдель не смог разглядеть к кому обратился волшебник.
«Да, сначала Дружественная Рука, потом Нешкель. В любом случае я предпочитаю смотреть сны в настоящей кровати», – задумчиво ответил Монтарон.
Глава 4
Проведя три дня в дороге по направлению к Дружественной Руке, Абдель должен был признать, что неотесанный халфлинг начинает ему нравится. Он был странным, это несомненно. Он мог жаловаться непрерывно весь день, что солнце светило слишком ярко, даже если небо было пасмурным и серым большую часть дня. Его отвращение к свету было иногда глупо, а иногда оно раздражало. Монтарон развлекался за счет своего человеческого спутника, Кзара, и часто поддразнивал его, подбрасывая мелкую гальку и прутики, делая вид, что хочет попасть в голову высокого волшебника, когда тот шёл впереди него.
Абдель был готов гораздо на большее, чем просто дразнить Кзара. Ему было страшно скучно, время тянулось ужасно медленно и наёмник готов был со скуки удавить его.
У Кзара был дурацкий способ разговаривать, который смущал и раздражал одновременно; он повторял слова без всякой на то причины; он молчал когда должен был говорить; говорил, когда не мог сказать ничего полезного. Волшебник дергался буквально все время, и хотя Абдель чувствовал жалость к нему сначала, то потом он только и думал о том, каким способом прихлопнуть его.
Ему оказалось вполне по силам игнорировать раздражительного волшебника пока они шли, но когда они остановились, чтобы разбить лагерь на ночь, Кзар сказал ему то, что Абдель всегда хотел услышать.
«Я знаю», – сказал ему Кзар, – «кто твой отец – точнее кем был твой отец».
Абдель резко выпрямился и Монтарон, громко радовавшийся наступившей темноте, вдруг замолчал, точно кость встала ему поперек горла.
«Ты о чём?» – спросил Абдель, одержимый мыслью заставить мага продолжать.
«Кзар», – начал Монтарон, но маг не ответил. «Кзар …» – позвал он снова.
«Твой отец», – сказал маг Абделю, игнорируя халфлинга, – «твой отец был…»
«Хватит!» – резко сказал Монтарон и волшебник поднял глаза, встретившись с ним взглядом. «Разве ты не видишь, что для парня это уж слишком?»
«Откуда тебе знать?» – спросил Абдель Кзара, в свою очередь игнорируя халфлинга. «Ты и меня то не знаешь. И уж тем более не можешь знать моего отца».
Монтарон положил руку на плечо Кзара. Маг яростно отдернулся в сторону.
«Он должен быть счастлив», – отрешенно сказал Кзар – «он должен быть счастлив быть сыном бога».
Абдель вздохнул. Этот маг определенно был не в себе.
«Я – сын бога?» – спросил Абдель и гнев сделал его голос напряженным и тихим.
«О», – снисходительно сказал маг, – «о, да, о, да, конечно ты сын бога».
«Мой друг», – сказал халфлинг Абделю, – «конечно чокнутый, но зато может стрелять огнем из пальцев, так что я предпочитаю, чтобы он был рядом со мной».
«Заткнись!» – заругался Кзар, – «… твой … твой – ты – сын Баала».
Абдель вздохнул снова и стал устраиваться на ночлег. Кзар бормотал что-то про себя еще некоторое время и его голос постепенно растворился в треске сверчков.
«Я похоронил отца», – сказал Абдель, скорее себе, чем для мага или халфлинга, – «единственного отца, которого мне будет не хватать, в тот самый день, когда я встретил вас обоих. Он не был богом, также как и я».
«А что, если ты ошибаешься?» – спросил Монтарон и его голос прозвучал также мягко, как тихий ночной бриз.
Абдель посмотрел на него и даже в темноте увидел, что лицо халфлинга было серьезным. Это насмешило Абделя.
«Я желаю, чтобы у меня в кармане появилась тысяча золотых монет», – сказал Абдель. Монтарон рассмеялся. «Я желаю, чтобы все Побережье Меча опустилось в море и чтобы все, кто когда-либо плохо говорил обо мне, превратились в зомби».
«Ну, тогда сделай меня повелителем Уотердипа», – пошутил халфлинг.
«Ага», – сказал Абдель, передразнивая специфический акцент Монтарона, – «я назначаю тебя королем всего мира».
Оба рассмеялись и, когда Монтарон укладывался спать, он сказал, – «Знаешь, парень, жизнь иногда преподносит сюрпризы…»
«Ага», – сказал Абдель, зевая, – «так бывает».
Абдель посещал Дружественную Руку более шести раз только за последние несколько лет, но вид этого заведения всегда удивлял его. Это было довольно хорошее укрепление, построенное служителями уже мертвого бога Баала. История гласила, что отряд гномов столкнулся с культистами, и после нескольких лет борьбы, шедшей с попеременным успехом, гномы вытеснили прихожан Баала. Это показалось Абделю маловероятным, поскольку он встречал гномов в своё время и пришел к выводу, что те, кто едва доставали головой до его пояса, вряд ли могли сделать что-нибудь подобное.
Абдель ничего не знал о Баале, но если было верно, что его прихожане были изгнаны из такой внушительной каменной крепости таким крошечным народом… ну, неудивительно, что этот бог не пережил Смутные Времена.
Бредовые высказывания Кзара не были направлены только в адрес Абделя. То, что волшебник использовал Баала как центр своих фантазий о происхождении Абделя свидетельствовало о том, что Кзар тоже слышал историю о происхождении Дружественной Руки. Если они были в Дейлленде, его отцом, возможно, мог быть Элминстер, или возможно ему стоило двигаться в Эвермит, и назвать Кореллиона Ларетиана родителем.
Дружественная Рука находилась внутри небольшой крепости. В пределах высоких стен из серого камня находилась целая коллекция разных зданий, предназначенных для обслуживания путешественников, независимо от того, какие товары или услуги были им нужны. Когда Абдель и два его спутника приблизились к воротам, они увидели тяжелый деревянный разводной мост поперек рва. Если бы они подошли с юга, они смогли бы заметить, что ров не полностью окружал деревню и увидели бы много землекопов и других рабочих, равнодушно бродящих около незаконченного рва. Ров был нововведением, причем скорее показухой, чем реальной защитой. В Дружественной Руке никогда не запирали ворота, и каждый путник был долгожданным гостем, так что вероятность осады была примерно ноль целых хрен десятых.
Они прошли по разводному мосту и, не тратя времени впустую, пошли к украшенному колоннадой входу в одно из самых больших зданий. Даже если бы Абдель никогда бы не посещал этого места в прошлом, звук массовой гулянки, разносящийся в вечернем воздухе, подсказал бы ему, что это было нужной им гостиницей. Путникам пришлось довольно долго идти к высокой дубовой двери и, когда они пересекали широкий двор, они увидели группу гномов-охранников. Вид маленьких бойцов вызвал у Абделя улыбку. Три охранника, ростом не более чем по пояс обычному человеку, были одеты в причудливые, но добротно и со вкусом изготовленные кольчуги. Их короткие мечи были меньше и без сомнения легче, чем кинжал Абделя. Каждый держал копье с эмблемой Дружественной Руки, причем больше для рекламы, чем из любви к геральдике. Трое маленьких мужчин кивнули Абделю, возвращая ему улыбку, затем резко переключили своё внимание на таверну.
Абдель заметил внезапное изменение в звуках, доносившихся из таверны. Монтарон остановился и протянул руку, вежливо останавливая Кзара.
Волшебник отдернулся с криком, – «Не дотрагивайся до меня!»
«Тихо», – предупредил халфлинг, как только гномы-охранники начали медленно двигаться к гостинице.
В устойчивых звуках смеха и беззаботной болтовни стали появляться паузы, и именно это привело охрану в состояние готовности, затем послышались громкие поощрительные вопли, грохот и звон бьющегося стекла.
«Какие звуки, такое и место!» – со смехом сказал Монтарон.