– Я сказал..
– И не подумаю!
– Я не хочу, чтобы ты стала падшей! - прокричал он и прыгнул на меня, пытаясь выбить малыша. Но я смогла увернуться, и он пролетел мимо.
В нем кипела злость и обида. Не обернувшись, он выругался и пошел прочь. А я ошеломленно смотрела на то, как Саша удаляется. Что он имел в виду? Хотя о чем я думаю, он просто эгоистичный козел. Но… но без него мне не выжить. Нехотя я пошла за ним, поскольку было страшно оставаться одной в этом мире. Очень долго мы шли молча, не произнося ни слова. Не знаю, что у меня болело больше, тело от ожогов или душа из-за того, что приходится идти за таким скотом, как мой муж…
– В группе, с которой я шел, была девушка Анна, - внезапно начал он. - однажды на привале мы заснули в землях болот, и там её позвал такой же израненный голубь. Он тонул в трясине, а она попыталась его спасти. Чтобы удержать несчастного, Анна впилась клювом в перья. Когда мы прибежали к ним на выручку, то не знали, что опоздали. В этом мире нет ни еды, ни воды, а голод и жажда усиливаются с каждым часом. Она случайно открыла его рану, кровь попала ей на клюв. Этого оказалась достаточно, чтобы девушка сдалась. Анна накинулась на того, кого пыталась спасти, выклевав ему глаза. А потом стала пить кровь из умирающего тела. Изменения происходили мгновенно, сначала мы услышали хруст сраставшихся костей. Перья приобрели багровый оттенок, а потом и вовсе почернели. И когда она обернулась, нам стало страшно от того, что мы можем стать такими же.
История была жуткой. И похоже, Саша это знал. Он повернулся ко мне и продолжил:
– Сейчас ты ещё можешь бороться с искушением, но голод и жажда начнут усиливаться с каждым днем все больше. А это маленькое тельце все меньше будет для тебя живым существом. И ты сама не заметишь, как в голову начнут проникать мысли о том, чтобы свернуть ему шею и впиться в мясо зубами. Я знаю это потому, что каждый раз видя таких же истерзанных голубей, мне все тяжелее бороться с искушением. А я не хочу, чтобы ты стала падшей. Когда Анна приобрела свои черные крылья, мы не увидели в её глазах ничего человеческого, только всепоглощающий голод.
Его слова задели меня за живое. Я смотрела на мужа и впервые подумала, сколько же всего он здесь пережил. Дура, не он свинья, а ты сама. Ему просто тяжело, он боится сорваться и напасть на меня, хоть и не признается. Однако я не могу оставить и эту кроху, не знаю, что он совершил, но он не заслужил своей участи. И если те врата и правда ведут в рай, то хоть ползком, но я донесу малыша туда.
– Ты уверена, что не сорвешься? — обреченно спросил Саша, понимая что теперь мы будем идти втроём.
– Нет, но я не могу его оставить.
Он тяжело вздохнул. И, наверное, улыбнулся, по Сашиному лицу, голове, чёрт, как правильно будет-то? В общем, по нему ничего нельзя было определить.
– Тогда изорви низ своего балахона на ленточки, и сделай из них сеть, а после положи его туда. Перекинешь её вместе с ним через плечо, так будет легче идти.
– Но он же…
– Если нам встретятся ещё раненые, их можно взять с собой. Я это не поддерживаю, но слишком хорошо знаю тебя, ты ведь подберешь каждого такого бедолагу.
– Спасибо, - только и смогла произнести я.
– Не за что, - ответил Саша. - постараюсь проследить за тобой, чтобы ты не сорвалась.
Я непроизвольно улыбнулась, и впервые подумала, как хорошо, что Саша рядом.
– И вот я выхожу в этой гавайской рубашке, хочу сделать тебе сюрприз, а ты как прыснешь на меня своим коктейлем! И нет бы извиниться, начала ржать надо мной во весь голос.
– Я помню, но у тебя и вправду был такой дурацкий вид в этой рубашке, и я не удержалась, - да любит же он припоминать мне эту историю!
– А благодаря тебе ещё и я тогда был весь розовый из-за коктейля...
Мы шли уже не один месяц, на коже не осталось живого места. И если бы не рассказы мужа, я уже давно свихнулась бы. Голод пожирал желудок, губы потрескались до состояния кровавой каши. Как Саша выживал в этом аду - не знаю. Как и не знаю того, как ему удается поддерживать во мне силу духа. Хотя он всегда был таким. Он не замолкал ни на секунду и говорил, говорил, говорил. Чтобы я могла забыть о ноющих ногах и пяти голубях, что сейчас спали за моей спиной. Он был прав, когда говорил, что моя доброта мне аукнется. Слишком часто меня начинали посещать мысли о том, хочу ли я их донести до врат. Или… или они нужны, чтобы утолить жажду.
– Лера!
– Да?