Стужа задержала дыхание:
— Так она потеряла рассудок от яда?
Он поднял голову. Его лицо было искажено гневом.
— Бесчувственная эсгарийская шлюха! Я пытаюсь сказать тебе, что она умерла! Умерла!
Стужа вскочила на ноги, в три прыжка пересекла комнату и схватила старика за грудки. Их лица разделяли лишь несколько дюймов, когда девушка закричала на Онократоса.
— Она жива, старый стервятник! Я видела ее собственными глазами. Посмотри, как она расцарапала мне лицо! — Стужа указала на багровый след на щеке. — Какую игру ты затеял со мной? Для чего понадобилось тебе плести такую чудовищную ложь?
Он оттолкнул ее и поднялся:
— Она умерла, говорю я тебе! Но я призвал Гата, владыку хаоса, покровителя пауков, и упросил вернуть мне ее. Я молился этому чудовищу, надеясь вернуть душу моей любимой девочки!
Стужа застыла на месте.
— Паучьему богу? — Она не могла поверить, что кто-либо, в каком бы отчаянии он ни был, осмелится призвать это жуткое божество. Какое безумство! Гат — это воплощение хаоса, а Вселенная просто мушка в его искусной паутине. Даже боги, равные ему по силе, боятся его.
— Ради Калинды, да! — Онократос ударил кулаком по деревянному столу, обходя его. — Ради нее я пошел даже на это! — Внезапно его гнев остыл, их со Стужей взгляды пересеклись. — Но лживый бог обманул меня, — признался маг, и в его голосе послышалось отчаяние.
— Глупец! — воскликнула Стужа. — А чего ты ожидал? Ты думал, такая сила посчитается с тобой?
Он повернулся к ней спиной, не в силах вынести ее укоризненного взгляда:
— Когда я заключал сделку, я верил в это. Я только хотел видеть, как Калинда вновь играет, смеется и поет, видеть ее счастливой! Я хотел баюкать ее на руках, слышать ее милый голосок, чтобы она по-прежнему по утрам приносила мне цветы и целовала меня, как она это делала прежде.
Его слезы капали на стол и на книгу, которую он держал в руках.
— Гат ответил на твою молитву? — Стужа попыталась успокоиться и побудила его продолжить рассказ: — Но не так, как ты ожидал?
Онократос покачал головой.
— Не сразу, — ответил он. — Вначале Гат потребовал платы.
Стужа кивнула и прошептала:
— Когда имеешь дело с богами, всегда приходится платить.
Онократос рассказал ей о сне, который видел в ту ночь, когда умерла Калинда. Повелитель хаоса и ночи, которого называют тысячей имен, явился и говорил с ним. Темный, внушающий ужас в своей жуткой красоте; его голос был голосом земли и воздуха, он грохотал и шептал одновременно. Выкуп за жизнь Калинды будет невелик: одна чистая, непорочная душа должна занять место его дочери, но не в мире мертвых, а в бездне хаоса, которая и была его владениями. Если он принесет в жертву такую душу, то Калинда вновь будет ходить по земле. Так обещал паучий бог. Видение растаяло, уступив место ночным кошмарам смертного человека.
— Но это была правда, — настаивал Онократос. — Он пришел из-за пределов мироздания. Чтобы заплатить выкуп Гату, было недостаточно знаний, которыми обладал простой купец. Он должен был научиться премудрости, содержавшейся в нескольких редчайших книгах, в которую его могли посвятить лишь избранные. Он отправился странствовать в одиночку, расспрашивая мудрецов и старейшин. Некоторые видели, что он лжет, пытаясь выпытать их секреты. Другие же принимали его как ученика, поверяли ему тайны Стихий и Вечности. Он быстро учился, покидал своих наставников, когда они передавали ему все свои знания, и двигался дальше. Каждый вечер он смотрел в сторону Коркиры и вспоминал свою дочь.
Шли годы. Онократос проштудировал древние библиотеки, прочитал редкие книги всех цивилизованных народов, постигая тайны магии и эзотерики. Его не остановило даже проклятие, грозившее его душе.
— Кто мог сказать мне, что я зашел слишком далеко? — Он замолчал, задумчиво взглянул на Стужу и вздохнул. — Я одновременно и плакал и смеялся, когда после всех моих скитаний мне стало известно о существовании большой частной библиотеки в Эндимии, совсем недалеко от этого поместья. — Конечно, я, и раньше знал о Тогрине Синтелле и о том, что он королевского рода, но ничего не слышал о его собрании.
Итак, Онократос отправился в Эндимию, в замок Тогрина Синтелла и представился обычным фокусником. Тогрин Синтелл жил один со своими слугами. Любой новый человек был ему любопытен, и он пригласил Онократоса пожить у него в качестве гостя. С течением времени магу удалось завоевать дружбу благородного господина, облегчив себе задачу с помощью нескольких несложных заклинаний.
И хотя библиотека производила впечатление, Онократос не нашел в ней знаний, которых так жаждал. Однако путешествие не было напрасным. Это Тогрин Синтелл убедил его, что самая чистая и непорочная душа во всем королевстве у юной властительницы Коркиры. Ведь монарх правит по божественному соизволению. А значит, в душе Аки должна гореть божественная искра. То, что Аки и Калинда родились в один год и месяц, не могло быть случайным совпадением. Она могла стать выкупом, который потребовал Гат. Это было очевидно.
— Мы составили план, Тогрин Синтелл и я. Тогрин оказался прирожденным интриганом. С его помощью я вызвал демона по имени Гел и приказал ему похитить маленькую королеву. — Старик поднял взгляд на Стужу, и их глаза встретились. Его горе, казалось, прошло, гнев утих, теперь лицо колдуна стало спокойным. — Когда Аки была у нас в руках, я привез ее в поместье, к тому самому месту, где была похоронена Калинда. Я призвал паучьего бога, он явился и вырвал дух из живого тела Аки, оставив лишь оболочку и звериное естество.
Стужа ошиблась. Горе не оставило старика. Она видела боль, затаенную в его глазах. Стужа поняла, что на самом деле он выбирал слова и швырял их в нее, словно камни, чтобы поразить ее, заставить почувствовать отголоски его страданий.
И она почувствовала. Сознание того, что душа Аки дрожит в холодных объятиях повелителя хаоса, было для нее мучительнее всего. Ей вновь захотелось убить сгорбленного человечка, стоявшего перед ней, невзирая на его возраст. Это была его вина; звериные крики Аки все еще раздавались у нее в ушах, ноздри наполняло отвратительное зловоние темницы.
Стужа выдохнула сквозь сжатые зубы.
— И за все свои старания ты получил назад не дочь, а еще одно животное. — Она сдвинула брови. — Я еще раз назову тебя глупцом! Черный обманщик в точности сдержал свое обещание, которое он дал тебе во сне. Калинда вновь рядом с отцом, она ходит по земле! Но только теперь это бездушное тело. Ее дух по-прежнему во власти Гата. А без души тело повинуется лишь примитивным инстинктам. Теперь они с Аки близнецы: человеческой у них осталась только плоть.
— Гат обманул меня! — яростно воскликнул Онократос.
— Полоумный старик! — взорвалась Стужа. Она стукнула кулаками по столу, затем взяла старика за грудки, влепила две пощечины и с силой швырнула на стул, так что тот чуть не перевернулся. — Ты думаешь, что боги похожи на торговцев, с которыми можно заключать сделки? Они двигают нас, словно пешки на шахматной доске, ради прихотей или забавы. — Девушка плюнула на пол. — Ты думал, что ты игрок, а ты всего лишь жалкая фишка.
Лицо Онократоса покраснело от пощечин.
— Надумала учить меня! А сама даже не знаешь, с кем водишь дружбу! Посмотри сюда, прежде чем обзывать меня глупцом! — Он указал на лежавший на полу сверток. — Посмотри, если осмелишься!
Стужа легонько пнула сверток носком сапога. Она узнала спальный мешок Кимона. Края одеяла были обшиты узорчатой каймой, так что Стужа не могла ошибиться. Она подозрительно взглянула на хозяина. Он хочет провести ее? Глаза старика горели гневным огнем, когда он выпрямился и вновь указал на сверток.
Стужа нагнулась и стала осторожно развязывать кожаные тесемки спального мешка. Она почувствовала, что внутри спрятано что-то твердое. Стужа развернула одеяло, пламя свечи блеснуло на лезвии искусно сделанного короткого меча.