— Поехали! — крикнула она. — Мы теряем слишком много времени. Пошевеливайтесь!
Трас Суртиан озадаченно взглянул на Стужу и торопливо направился к ней, оставив лошадей на попечение волшебника. Гел и Кимон последовали за ними. Прежде чем они подошли достаточно близко, чтобы услышать коркирца, тот дотронулся до колена девушки и спросил:
— Возникли какие-то проблемы?
Девушка лишь молча посмотрела на него. Трас Суртиан пожал плечами, он уже привык к внезапным переменам ее настроения. Онократос привел лошадей. Он собрался сказать что-то, но Трас мигнул ему, и старик промолчал. Кимон и Гел вскочили в седла, Онократос спешно запрягал свою лошадь в повозку.
Через несколько часов путешественники выехали из лесу, оставив позади холмистую местность. Перед ними простиралась равнина, покрытая густым зеленым ковром. Однако трава была невысока и не замедляла движение повозки, поэтому они ехали довольно быстро. К ночи утомились все, кроме демона, которому, видно, была неведома усталость.
Деревья встречались здесь редко, и для костра им пришлось собрать сухие ветки кустарника, росшего на этой равнине. После того как была приготовлена еда, Стужа залила огонь водой из бутылей.
Онократос выказал недовольство.
— Видел когда-нибудь пожар в степи? — спросила она его. — Мы можем все погибнуть, даже не проснувшись, стоит только подняться ветру.
Но когда Стужа развернула свой спальный мешок, она тоже пожалела о костре. В Коркире ночи всегда были прохладными, а поднимавшийся ветер обещал к утру усилиться. Девушка улеглась и накрыла ноги плащом.
Звезды сверкали в вышине, словно льдинки. На севере Стужа разглядела знакомое змеевидное созвездие, в центре которого ярко сиял Тубанур. Небеса медленно вращались вокруг этой звезды.
Стужа вновь затосковала по родине. Тубанур напоминал ей о моряках, которые ведут свои корабли, ориентируясь по свету этой звезды. Стужа подумала о родном доме, стоявшем на скалах над ревущим Календским морем.
Внезапно девушка выпрямилась. Стужа вспоминала дом, и впервые за многие годы эти воспоминания не были мучительны. Она вновь легла. Неужели кошмары оставили ее навсегда?
Через некоторое время холод заставил ее подвинуться поближе к Кимону. Она постелила свое одеяло рядом с ним. Юноша уже заснул, но, услышав возню, проснулся, откинул руку и прижал девушку к себе. Стужа вздохнула, согреваясь.
Последнее, что она видела перед тем как погрузиться в сон, была падающая звезда, оставившая на темном небе изумрудный шлейф.
Стужа поднялась с рассветом. Не просыпаясь, Кимон откатился от девушки, холод пробирал Стужу до костей. Она потянулась, размяла затекшие конечности, потом разбудила остальных. Никто не стал заговаривать о завтраке, запасы еды были ограничены. Гел, правда, мог обеспечить их провизией, но это истощило бы его силы, которые необходимо было беречь для битвы у Врат Черепа.
Девочки все еще спали на своей мягкой подстилке из сена. Им не нужно было ни еды, ни питья. Прядь волос упала на глаза Аки. Стужа смахнула ее со лба девочки. Потом, повинуясь порыву, поцеловала подушечку большого пальца и прижала его к брови своей королевы.
Утро прошло спокойно. Солнце светило им в спину, двигаясь по небу. Беседа текла более непринужденно, чем в первый день пути. Равнина вновь сменилась лесом. Некоторое время путники ехали вдоль небольшой речушки. Они сделали короткий привал, чтобы напоить лошадей. После полудня лес начал редеть и они выехали на хорошую широкую дорогу.
— Судя по виду, это главная дорога, — заметил Трас Суртиан. — Значит, где-то мы пересекли границу провинции Пелентея.
— Если ты прав, то мы проехали больше, чем я рассчитывал, — отозвался Онократос. Старик воспользовался остановкой, потянулся за бутылью с водой и сделал несколько глотков. Стужа наблюдала за тем, как он пил, и тут внезапно ощутила вес двух фляг, лежавших в ее заплечном мешке. Лямки натерли ей кожу под туникой. Вначале она хотела поставить их в повозку с остальными бутылями, но побоялась, что может недоглядеть и кто-нибудь отхлебнет из них колдовской воды по ошибке. Стужа решила передать ценный груз Трасу Суртиану, который положил бутыли в седельную сумку.
— По дороге мы поедем еще быстрее, — сказала Стужа.
И они вновь тронулись в путь.
Кимон затянул песню, его голос звенел в тишине. К удивлению Стужи, к юноше присоединился Трас Суртиан. Это была веселая песенка, к тому же ужасно похабная. Такого Стуже еще не приходилось слышать от своих друзей. Всякого рода сальности не раз заставляли Онократоса поднимать брови и присвистывать. Лишь Гел скакал молча, вглядываясь в горизонт.
Стужа придержала Ашура, чтобы подъехать к демону.
— У тебя голодный вид, Гел, — тихо сказала она.
Медленно, словно во сне, он повернул к ней голову, их взгляды встретились.
— Да, я голоден, — признался он. — Я жажду подчинить себе весь этот мир и все, что в нем. — Демон моргнул; никогда раньше девушка не видела, чтобы он моргал. — Договор с Онократосом связывает меня лишь до тех пор, пока Калинда не будет освобождена из сетей паучьего бога. Потом я стану свободным и больше не буду служить ни аду, ни колдуну. И тогда я испробую свои силы в этом мире. — Его огромные руки сжались в кулаки. Ярость на миг вспыхнула в черных зрачках и тут же исчезла. — Впрочем, к чему мне свобода? Мои силы тают с каждым днем. Какое значение она будет иметь для меня?
— Когда-то я была ведьмой, — напомнила Гелу Стужа. — И потеряла свои силы. На этом жизнь не кончается, если не бояться взглянуть ей в глаза. Жизнь словно бриллиант, каждый раз она сверкает новыми гранями…
Презрительный смех заглушил ее последние слова.
— Маленькая дура! Такая слабая и ничтожная! Неужели ты меришь нас одной меркой? Вы люди. Перестав быть ведьмой, ты потеряла лишь небольшую свою частицу. Я же волшебное создание! Потеряв силу, я утрачу свою сущность. Что тогда останется от меня? — Он вновь разразился злым смехом. — Человеческие чувства! Слышишь, как я сетую и кричу? Как общение с вами изуродовало меня! Чувства? А как ты назовешь то, что я испытываю сейчас?
— Горечь, — ответила Стужа и затем, встретив его взгляд, с тайным удовольствием добавила: — И страх.
— Я бы мог править этим ничтожным миром, — пробормотал Гел.
Девушка пожала плечами.
— Все мечты в конце концов оказываются примитивными, — сказала она, и пришпорила Ашура, пустив его в галоп, чтобы догнать товарищей. Стужа подъехала к Кимону, у которого настроение было не в пример лучше.
— Спой для меня, — попросила она.
Юноша улыбнулся:
— У меня уже есть для тебя песня. Я сочинил ее из обрывков историй, которые слышал в тавернах, кое-какие подробности добавил Трас Суртиан, а остальное дополнило мое воображение.
— Так ты споешь? — улыбнулась она.
И Кимон запел.