Джо как-то глупо хлопнул ресницами и повернулся к Броку.
– Нет, ладно. Позже, – проскрипел старик.
Они бродили по празднику толпой, но не портили веселья местным. Уникальный случай! Даррийцы были пьяны настолько, что девушки заглядывались на молочно-белые волосы Лукаса и строили ему глазки. Какой-то мужчина с окладистой бородой угостил Чонсу горячим пряным медом и не взял плату. Никак в честь праздника, но ключники не приструнивали малефиков, переговаривались между собой и лишь иногда посматривали на своих подопечных с видом усталых родителей. Джо плелся в хвосте – слишком юный для Лидии и Брока с их опытом, слишком чужой для Лукаса и Чонсы. Малефики болтали о всяком разном, тихо и сердечно – ни о войне, ни об ужасах прошлого, больше про то, как Молоко вырос в такого быка и что за дурацкое у него все-таки прозвище. Легко было на душе. Спокойно и радостно.
Они сделали круг по площади и остановились у того самого бородача, что разливал по деревянным кубкам медовуху.
– Значит, Йорф будут отстраивать? – как бы между делом заметила Чонса, обмениваясь улыбками с медоваром. – Вы, наверно, рады. Это место выглядит красивым даже в развалинах.
– Рады? – Он басовито расхохотался и оглянулся на башню перед ними с таким видом, будто та задолжала ему. – Был бы рад, если бы это место на хрен снесли.
Он сплюнул в сторону. Прямо на вычурную мозаику, которая так восхитила Чонсу.
– Почему же?
– Это был языческий храм, – заговорщически поведал ей бородач, передавая чарку напитка подошедшему соседу. – Это площадь, вон там дальше было святилище.
– Где мы коней оставили?
– Ага. Там была такая глыба… Алтарь, да. Ентот алтарь мы, дарцы, побили много веков назад. Туда дальше – вон, видите ступени?
– Эти гладкие камушки?
– Да, они вели внутрь. Там стояла грома-адная статуя с тремя лицами. Говорили, они у статуи были совсем живые. – Он тягуче сглотнул и запил горькую слюну из половника, оперся на бочку и утер красную картофелину носа. Чонсе нравилось, как бесстрашно он общался с ней и не нравилось то, как маслянисто блестели его светлые глаза.
– Ересь, – тихо буркнул Брок. Чонса вздрогнула. Она и не знала, что он подслушивает.
– Тут и ученые ходили, говорили, мол, история! А как по мне – в лосиный зад эту историю, если тут до сих пор иногда…
Он замолк, зыркнув на ключников. Те как раз отвлеклись на разговор – Лидия отвела Брока в сторону, показывая пальцем на дальние колонны, где они, наверно, заложили мощи. Джо и Лукас были рядом – слушали.
– Что иногда? – не удержался Колючка. И снова Чонса вспомнила, что он молод и любопытен, как бывают дети.
– Порой находят здесь жертвы, милорд, – сбавил грубость в голосе медовар, когда обращался к жёлтому плащу. – Ничего такого – то козочка, то собачка.
– Почему не уведомили об этом церковь? – тут же свел брови Колючка. – Это же могут быть происки культа!
– Так все про то знают, – моргнул мужик и пожал могучим плечом. – Оттого, наверно, и решили они здесь всё освятить. Как знать, может, и поможет. Может, поможет.
Медовар отвлекся на подошедших к нему гуляк, и, чтобы не мешать, малефики и ключник отошли в сторону.
– Дела, – протянул Лукас, выдыхая пар вверх, – не слышал про это.
– А про что слышал? – Чонса допила мед и поставила кружку на закрытую бочку, где уже стояли одна в одной пустые чарки. От мёда у неё приятно кололи, немея, ноги и язык, а на вершине горы, обдуваемой всеми ветрами, стало теплее. Так близко к югу, и так холодно. Суровая будет зима.
– Да ничего. Мы сюда приехали с историком и архитектором, они отбыли уже. Ходили тут, ахали. Говорили, что башня астрономии сохранилась прекрасно. Вон она, самая высокая. – Он ткнул пальцем в постройку, которую Чонса до этого считала чуть более толстой колонной. Удивительно было, как такая вышка выдержала розу ветров, не сломавшись надвое. Прищурившись, девушка рассмотрела переходы с двухскатной крышей, что вели к ней.
Она почувствовала подбадривающий укол в копчик. Шило в заднице, сообразила она. От того, чтобы немедленно сорваться вверх, её отвлекло нападение. Прямо в её лицо толпа людей изрыгнула пару человек в звериных шкурах с рогатыми шлемами и звонкими рожками в руках, и они затрубили так громко, что заломило за ушами. Ещё сильнее загудела её голова, когда она ощутила кислый козлиный запах от их одеяний. Черти захохотали и разбежались в разные стороны. Может, что-то в меде не то? Белена, мухоморы?