Неожиданно я почувствовал обиду. Может, потому что никогда не катался на горных лыжах и не знал, где находится Малам-Джабба.
IV. У лысого ногти не вырастут
— Что ты уставился на эти хвосты? — вопрос прозвучал немного грубо, но поверьте, у меня были к тому основания. Мы уже битый час толклись в этой мясной лавке, выбирая куски посочней, да пожирней. На следующий день Ксан уезжал, и никто из нас не ведал, доведется ли двум случайным знакомым встретиться вновь. Пожалуй, он чувствовал в этой связи нечто вроде сожаления — как иначе объяснить его решение устроить напоследок лукуллово пиршество.
Свиные хвосты лежали в стороне от аппетитных стейков и вырезки. Даже с языками, ушами, печенкой, желудками и прочей требухой им не нашлось места. Скрюченные, заветренные, они сиротливо ютились на краю разделочного стола. Мой приятель глядел на них с необъяснимым интересом,словно перед ними были не обтянутые потрескавшейся кожей отростки позвоночника, а. Что «а» я не мог сообразить,фантазии не хватало. Хватило ее только на глупую ремарку:
— Смотришь на них так, словно хочешь съесть.
— Мне известно единственное блюдо из свиных хвостов.Грузинский суп «мужужжи». Варится из свиных ножек, ушей и хвостов.
— Интересно было бы попробовать. — я рассчитывал потрафить Ксану, однако тот сказал, как отрезал:
— А мне — нет.
За полчаса мы добрались до моего скромного жилища. Обвинив меня в полном незнании кулинарии, Ксан надел фартук и взялся за приготовление мяса с баклажанами. Сковородка, кастрюля, ножи, ложки, банки с перцем и карри таки мелькали в его руках, с плиты потянуло волшебным запахом. За поварским занятием мой гость расслабился и принялся посматривать на меня благодушно, даже приветливо.Ободрав кожуру с печеных баклажанов, окончательно подобрел и принялся говорить: неторопливо, со значением, в общем, в своей привычной манере.
— Я никогда не ел свиных хвостов и не стану этого делать.Просто я кое-что вспомнил.
Поудобнее расположившись, я с воодушевлением внимал Ксану. Видно, и этот вечер не пропадет зря, и мне удастся услышать очередную историю.
— Это случилось несколько лет назад. Правительство Пенджаба проводило кампанию по уничтожению кабанов,которые расплодились в этой провинции в великом множестве. Об отношении мусульман к этим животным ты знаешь:они считаются нечистыми, противными духу ислама. — Ксан кашлянул, размешивая кусочки обжаренного сладкого перца с помидорами и луком. — Впрочем, отстрел был задуман не по религиозным соображениям. Дикие свиньи доставляли массу неприятностей крестьянам, уничтожая посевы, сады и огороды. В поисках пищи проникали даже в города, рылись в отбросах, разнося болезни, порой и на людей нападали.
— Нехорошо, — сокрушенно заметил я, принимая из рук Ксана венчик и миску с болтушкой из муки и яиц.
— Займись делом. — Он покрутил в воздухе пальцем, и я принялся взбивать эту смесь, стараясь в то же время не упустить ни слова из начатого рассказа.
— За каждого отстреленного кабана обещали тридцать рупий. Невелики деньги, но тогда на них можно было прожить пару дней. Однако в какой-то момент власти обнаружили, что свинское поголовье не сокращается, а призовой фонд тает буквально на глазах. Пенджабцы — хитрые бестии, они многократно предъявляли на приемных пунктах один и тот же хвост, так что цена кабана существенно возрастала.
Ксан сунул мне поднос с тарелками: мол, тащи в столовую. Опрокинув по стаканчику и утолив первый голод, мы на время прервали трапезу, чтобы покурить и поболтать.
— Вся эта затея завершилась ничем, однако чиновники не сразу сообразили, что к чему. А до тех пор антикабанья кампания доставляла немало неудобств тем, кто проживал в том районе, где свиней развелось особенно много. Ну, а я, надо сказать, жил именно там. Если прежде я рисковал повстречаться с этими клыкастыми тварями (одна из них стукнула мой автомобиль и помяла дверцу), то теперь мне портили настроение их преследователи. Вооружившись дубинками, ножами и винтовками, местное население неутомимо выслеживало кабанов в кустарниках и рощах, которых немало на окраинах Исламабада. Именно туда горожане сбрасывали мусори нечистоты, привлекая охочих до этой мерзости животных.Это были еще те охотники, и если им удавалось прикончить кабана, счастью не было границ. Тушу несли на продажу в российское или китайское посольство, где свинина пользовалась успехом, а хвост. Про хвост я уже говорил. Сегодня с ним шел Икрам, завтра — Имран, послезавтра — Ахтар и так далее, пока сей предмет не истирался в пыль.