Я спешился, аккуратно сгрузил на траву обмякшего Катипута и подошел поближе к
дуплу. Девушка тем временем вылезла наружу. Она оказалась высокой и стройной, словно
молодое деревце, — этого не могла скрыть от моих глаз ее свободно ниспадающая мантия.
Черты ее лица были столь правильными, что наводили на мысль о магических ухищрениях, но, в конце концов, всемогущая мать-природа могла создать столь совершенную особу, и не
прибегая к помощи магии.
Я остановился в трех шагах от девушки и, как того требуют правила хорошего тона, вежливо поклонился, а затем представился:
— Тебя, о красавица, приветствует Эвальд из О'Дельвайса! Могу ли я узнать твое имя?
— Эвальд! — От восторга девушка подпрыгнула и захлопала в ладоши. Раздался звук, похожий на нежный шелест листвы. — Тот самый Эвальд, прозванный Рыжей Бестией и
Повелителем Клинков! Эвальд, о мужестве которого я столько слышала. Нет, поистине
глупее меня не найти в лесу существа! Как же я туго соображаю! Увидев рыжего красавца на
огромном тигре, я должна была догадаться сразу!
Не буду отрицать — слушать слова девушки мне было весьма приятно. Тем более что
оба прозвища, упомянутые девушкой, я получил заслуженно. Рыжей Бестией меня прозвали
после того, как я победил в боях тарариконов самого Одноглазого Чарки и вдобавок
ухитрился уйти с выигрышем от его разъяренных приятелей, устроивших на меня
настоящую охоту. Мне пришлось нелегко — эти самые приятели были известными
головорезами, вооруженными до зубов и крайне разъяренными проигрышем Одноглазого
Чарки. Надеюсь, что, попав в царство Бога мертвых и проклятых, они немного поостыли.
Почетное звание Повелителя Клинков я заслужил, победив в честном бою пятерых
членов славного клана «Каменный лотос» одновременно. Дело было на ежегодном турнире, посвященном великим героям, братьям Анклу и Майбаху.
— Могла ли я надеяться на такую удачу! Сам Эвальд повстречался мне в пору тяжких
испытаний! Об этом нельзя было и мечтать! — Девушка протянула мне руку с тонкими
длинными пальцами и представилась: — Я Эдера, Дитя Леса.
Мне никогда не приходилось слышать ни о детях леса, ни о самой Эдере. И вообще мне
почему-то казалось, что дети леса — это деревья. Но девушка с первого же взгляда внушала
доверие, она казалась такой... беззащитной, она так искренне радовалась нашей встрече, и
она была столь прелестна, что я, забыв об осторожности, шагнул вперед и доверчиво взял ее
руку в свою.
Окажись она упырем, владеющим искусством магического перевоплощения, мне тотчас
же пришел бы конец, но все обошлось благополучно — мы продолжили беседу.
— Ты живешь здесь? — удивился я, осторожно пожимая ее хрупкие пальчики. Такое
юное нежное создание не могло жить в дупле, словно последний из бродяг этого мира. Да
еще и ухитряться сохранить в полной мере при этом свою красоту.
— Да, ведь я же Дитя Леса, — повторила девушка. — Деревья и прочие растения — мои
друзья, а вот это доброе дерево — еще и мой дом. Друг и пристанище. Я не мыслю себе
жизни вне леса, вдали от моих друзей. Случись мне покинуть лес, я зачахла бы и умерла от
тоски по нему.
Чувствовалось, что девушка не преувеличивает.
— И тебе не скучно здесь?
Вопрос мой прозвучал довольно бестактно, но моя собеседница и не подумала
обижаться. Она определенно была хорошей девушкой, искренней и без малейшей примеси
вздорности. Редкое, надо сказать, сочетание душевных качеств.
— Ах, какой ты смешной, мой рыцарь, славный Эвальд! — звонко рассмеялась девушка.
— Как мне может быть скучно среди моих друзей? Мы целыми днями напролет беседуем и
развлекаемся.
— Ну да, конечно, — поспешил согласиться я, совершенно не представляя, о чем можно
говорить с деревьями и тем более как с ними можно развлекаться. — Только я не рыцарь, меня никто не посвящал в это звание.
По лицу девушки пробежала тень.
— Ах, посвящение — это не главное, — печально произнесла Эдера, заламывая руки. —
Ты ведь не откажешься помочь слабой, беззащитной девушке?
Эдера думала правильно, если слабая беззащитная девушка вдобавок еще и красива, то
ей не откажется помочь ни один мужчина. Настоящий мужчина, разумеется.
— Конечно же не откажусь! — воскликнул я, приосанившись, и в доказательство своей
решимости наполовину обнажил меч, висевший в ножнах на поясе.
Моя собеседница в испуге отпрянула назад.
Я задвинул меч обратно и позволил себе улыбнуться.
— Прости мне мой необдуманный жест, — попросил я. — Он был продиктован всего