— Хватило, не волнуйся, дружище. Еще и остались монеты! Вот! — Берд достал из
кармана и протянул мне кошель. — Я сбил цену со ста двадцати золотых монет до
семидесяти!
— Ничего себе! — восхитился я, беря кошель. — Должно быть, ты великий мастер
торговаться, если сумел сторговать у Самария артефакт, сбив цену на пятьдесят золотых!
— Встречаются мастера и получше меня! — скромно ответил Берд. — А не торгуются
только глупцы, не знающие истинной цены деньгам.
Мне вздумалось освободить руки, в одной у меня лежал кошель, возвращенный Бердом, а другая продолжала сжимать цветок, подаренный Арникой. Я вернул кошель Берду.
— Спрячь золото у себя до моего возвращения. На Фей-Го деньги мне не пригодятся.
— А если придется выкупать Орлуфию? — прищурился Берд.
— Хаос не подкупить, — покачал головой я. — Еще мой Учитель, мудрец Панеоник, говорил, что девиз Хаоса: «Целое лучше части».
— И что с того?
— То, что Хаос не торгуется, не покупает и не берет мзды — Хаос убивает и забирает
себе все!
Убрав Цветок Правдик в рюкзак, я в предвкушении путешествия на Фей-Го несколько
раз прошелся взад-вперед по комнате.
— Неплохо бы и подкрепиться! — предложил Берд.
На сей раз мы запивали жареную рыбу и запеченных моллюсков простой водой.
— Никакого вина больше, — пояснил Берд. — Скоро уходим в океан.
Я согласно кивнул.
— Ну что, решено: отплываем завтра же, прямо с утра? — спросил меня Берд после того, как мы перекусили дарами океана. — Ты ведь знаешь, что моя «Сирена» всегда готова к
отплытию.
— А команда? — удивился я. — Ее же надо предупредить, собрать...
— Команда предпочитает ночевать на борту, где нет сварливых жен и вечно орущих
детей, а вместо этого всегда найдется полный бочонок с вишневым ромом. Разумеется, ром в
трюме я позволяю держать только на берегу. В море беру всего один бочонок как лекарство, на случай чьей-то болезни. Так что моих ребят не надо предупреждать, мы просто дадим
парням выспаться ночью, а поутру заявимся на борт и скомандуем: «Отчаливать!» О цели
нашего плавания я объявлю, когда мы будем уже далеко от берега. Так будет лучше, в
открытом океане никто уже не сможет отказаться, да и на суше нашего секрета никто не
услышит...
Лежа в постели, я подумал о том, что старая Гредея не обманула меня — удача
сопутствовала мне постоянно. Вот и сегодня... Мало того что Берду удалось приобрести у
Самария «Поглотитель мглы», так он еще и ухитрился заплатить за него всего-то семьдесят
золотых монет. Правда, торг с Самарием занял у Берда больше времени, чем дорога в один
конец, но это уже пустяки.
Потом мне вспомнились слова Арники, сказанные, нет — выкрикнутые ею на прощание:
«Ты так же глуп, как и я!»
Неужели помимо чисто дружеских чувств Арника питала ко мне еще какие-то? Вот уж
никогда бы не подумал, что такой непутевый шалопай, как я, питающий стойкое отвращение
к оседлой жизни, может внушить нечто похожее на любовь такой умной, рассудительной
девушке, как Арника. Девушке, на плечи которой взвалена судьба большого поместья.
Девушке, которая своим взглядом, одним только взглядом, приводит к повиновению
собратьев моего Хьюгго. А ведь беронские тигры — это вам не щенки домашней собаки, это
грозные хищники, с которыми очень непросто поладить. И столь достойная особа даже
раздобыла Цветок Правдик, чтобы спросить у меня... А теперь она уже не хочет спрашивать?
Не собирается?
Мне вдруг стало грустно. Нет, наверное, она дала мне Цветок, считая, что он может
пригодиться мне на острове Фей-Го при спасении Орлуфии.
Я поймал себя на мысли, что если бы сейчас, в этот самый миг, Арника спросила меня о
том, как я к ней отношусь, то мне было бы непросто дать ей верный ответ. Не исключено, что в глубине души я тоже испытывал к Арнике нечто большее, чем обычные дружеские
чувства, только не осознавал этого. Например, мне всегда было приятно любоваться ею.
Впрочем, здесь нет ничего особенного — она же мой друг, вот я ею и любуюсь.
«Катипут тебе тоже друг, но что-то ты им не любуешься! — сказал я сам себе. Строго так
сказал и немного ехидно. И тут же возразил: — Катипут не в счет — он пришелец из другого
мира, где свои понятия о красоте. А Арника очаровательна. Нет — прекрасна».
Конечно, злая негодница Эдера тоже казалась мне красивой в течение некоторого
времени, но Эдера — совсем другое дело. Арника добрая и никому не желает зла.
«Орлуфия, чьей руки ты не прочь был добиться, тоже добрая и к тому же весьма