Но Снежана, ещё раз недоуменно оглянувшись, встала:
— Я сюда не пить пришла вино всякое! Кот мне говорил, «времени нет», «времени нет», «Ганин умирает», а тут… … — она досадно всплеснула руками.
— Ну, что умирает — это правда, — спокойно и бесстрастно перебила её хозяйка, — а вот по поводу времени — не беспокойся: время у нас везде разное — где-то секунда, а где-то — тысячелетие. Если не знать, что и где и как — у нас тут заблудиться можно — и не на один триллион лет… — незнакомка в соломенной шляпке и белоснежном платье, улыбнулась, и, опять протянув бокал Снежане, прошептала:
— Пейте! Вам нужно подкрепиться! От вас потребуется много сил…
Снежана с недоверием взглянула на бокал, но, тем не менее, взяла его и присела:
— Ein Moment, ein Moment, mon plesir! — засуетился Кот. Он щелкнул пальцами и из них посыпался, как из зажигалки, сноп искр, некоторые из них упали в бокалы, и вино в них вспыхнуло желтовато-оранжевым пламенем и закипело. Снежана вскрикнула, но незнакомка только улыбнулась и первая пригубила вино — пламя её ничуть не обожгло, но от глотка этого вина её щеки стали ещё розовее, губы — ярче, а глаза — жестче. Снежана тоже пригубила вино. Пламя приятно обожгло ей лицо, она почувствовала колоссальный прилив сил, а кровь в жилах так просто закипела!
— Ну, вот и чудненько! Закусите! Нахаш, мясо гостье!
— Р-р-р-р-р-ав! Готово уже, госпожа!
Пока Снежана закусывала необыкновенно ароматным, буквально тающим во рту сыром, собакоголовый здоровяк уже нес тарелку, наполненную до краев шипящим мясом с кровью.
— М-м-м-м-м… Какой запах! — улыбнулась незнакомка с портрета. — Наверное, адски вкусно!
— Невероятно вкус-с-с-сно, госпожа! У меня прямо слюньки текут, так бы и сожрал вместе с тарелкой, мрмяу! — Кот уже разрезал мясо длинным кинжалом, а потом протянул дамам по старинной серебряной двузубой вилке. Незнакомка опять подала пример гостье, первой принявшись с наслаждением поглощать сочный кусок баранины. Снежана тоже взяла кусок вилкой и съела его — мясо оказалось удивительно сочным, мягким, нежным, ароматным, но с четким привкусом крови, и прямо таяло во рту. Дальше уже Снежану не нужно было просить дважды — и трапеза в этот раз была обильной… Когда ужин (или обед?) — здесь совершенно невозможно было понять, какое было сейчас время суток — подошел к концу, хозяйка дала знак и прислуга убрала со стола.
— Ну, как ты себя чувствуешь, милочка? — внимательно глядя на Снежану — как будто бы норовя прочесть мысли гостьи — сказала она.
— Странно как-то… Внутри меня все кипит, сила какая-то… Не могу объяснить… — Снежана и в самом деле не могла понять, что с ней происходит. Внутри неё все кипело. Казалось, если она сейчас будет танцевать, то непременно неделю подряд, не меньше, а если она пойдет в спортзал, то возьмет там самые «мужские» веса, а то и вообще — гору свернуть сходу сможет! Щеки её покраснели, внутри чувствовался нестерпимый жар.
— Ну, и замечательно! — довольно улыбнулась хозяйка. — Значит, ты готова. Повторяю, от тебя потребуется много, много сил… Ну, а теперь — прошу за мной! Хозяйка направилась к маленькой дверце, в противоположной гигантскому камину части залы, и отперла её совсем крохотным ключиком с биркой в виде полумесяца, хранившимся на цепочке прямо у неё на груди. Туда же проследовала вся её прислуга.
Посредине идеально круглой комнаты стоял небольшой, также идеально круглый стол, вытесанный из целого куска серебристого мрамора, с выдавленным в нем силуэтом человека. На камне были также желобки кровостоков… Рядом стоял очаг с разожженным пламенем. В комнате царил полумрак — горели только факелы. Снежана задрожала от страха.
— Не бойся, милочка, это не больно… Ты просто уснешь, немного поспишь, а потом проснешься. Всего-то на всего! Если бы я была человеком, я бы с удовольствием сама легла на этот жертвенник. Но, увы, — тут она выразительно пожала тонкими изящными плечиками, — моя плоть также иллюзорна, как и плоть моих слуг, да и вообще — всех бессмертных. У нас нет тел, мы только бесплотные духи. А вот ты… Ты можешь… Наш с тобой художник истощен и только твоя кровь и тепло твоего любящего сердца, которые я лишь катализировала под видом мяса и вина — хотя ни мясом, ни вином это на самом деле не является —, способны его извлечь из того ледяного тартара, в который он был ввергнут злым чародейством моего отца… Ну, довольно разговоров — приступим! Ашмедай, помоги даме раздеться! Нахаш, нагнетай горн!
Собакоголовый здоровяк тут же бросился к хитроумному устройству слева от очага и стал качать массивные кузнечные мехи. Пламя стремительно взметнулось вверх и в котле что-то закипело. А галантный кот что-то мурлыкнул про «mon plesir» и стал ловкими движениями своих мягких лапок освобождать Снежану от одежды. Она покраснела как рак, оказавшись полностью обнаженной, но, впрочем, скоро привыкла — никто на её наготу не обращал внимания.