Выбрать главу

«Я видел ракушки, и панцири, и кости

В пустыне на песке,

Поэтому плыву по памяти земли,

Так чту её я прошлое».

«Далёко ль держишь путь?» — спросил я.

Ответил он: «Не знаю сам.

Ведь утону задолго до того,

Как доберусь до цели».

Тэни Бьюл. Речи шута

Глава первая

И все пришли, чтоб оставить

Свой след

На пути,

Вдохнуть сухие ветра,

Заявить права на

Восхождение.

Мессремб. Тропа Ладоней

1164-й год Сна Огни

Десятый год правления императрицы Ласиин

Шестой из Семи годов Дриджны, Апокалипсиса

Исполинский плюмаж из пыли пронёсся по долине и направился дальше в непроходимые пустоши Пан’потсун-одан. Хотя до этой воронки было не больше пары сотен шагов, казалось, она появилась из ниоткуда.

Со своего места на вершине плоского холма Маппо Рант проводил её взглядом глаз цвета песка — глаз, глубоко сидевших на костистом бледном лице. Ладонью, что была покрыта с тыльной стороны щетиной, он сжимал кусочек кактуса-эмрага и не обращал ни малейшего внимания на впившиеся в кожу ядовитые шипы. Потёки сока окрасили его подбородок в голубой цвет. Маппо жевал медленно, задумчиво.

Рядом с ним Икарий швырнул камешек с края гряды. Тот прогрохотал вниз, до усыпанного валунами подножия. Под изорванным балахоном духовидца — когда-то оранжевым, а теперь выцветшим до цвета ржавчины под немеркнущим солнцем — серая кожа потемнела и стала оливковой, будто древняя кровь отца Икария откликнулась на зов этой пустыни. Пот стекал по длинным, заплетённым в косицы чёрным волосам и падал крупными каплями на белёсые камни.

Маппо вытащил застрявший между передними зубами шип.

— Краска у тебя потекла. — Он поглядел на кактус и откусил ещё кусок.

Икарий пожал плечами.

— Уже не важно. Здесь — не важно.

— Даже моя слепая бабушка не поверила бы в твой маскарад. На нас косо смотрели в Эрлитане. Я днём и ночью чувствовал спиной взгляды. Таннойцы всё-таки, по большей части, — низенькие и кривоногие. — Маппо оторвал взгляд от пыльного облака и оглядел друга. — В следующий раз попытайся выбрать племя, где все ростом в семь футов, — проворчал он.

Иссечённое морщинами лицо Икария на миг сложилось в улыбке, в намёке на улыбку, а затем снова приобрело обычное спокойное выражение.

— Те, кто может опознать нас в Семи Городах, уже опознали, а кто не может — пусть гадают, на большее они не способны. — Прищурившись против солнца, он кивнул в сторону песчаного вихря. — Что видишь, Маппо?

— Плоская голова, длинная шея, чёрный, весь порос шерстью. Кабы только это, был бы похож на одного из моих дядек.

— Но это не всё.

— Одна нога спереди, две — сзади.

Икарий задумчиво постучал пальцем по горбинке носа.

— Значит, не один из твоих дядек. Аптор?

Маппо медленно кивнул.

— До схождения всего несколько месяцев. Думаю, Престол Тени почуял что-то и выслал разведчиков.

— Но этот аптор?

Маппо ухмыльнулся так, что показались мощные клыки.

— Далековато забрался. Теперь служит Ша’ик.

Он доел кактус, вытер широченные ладони и поднялся. Потянулся, выгнул спину и поморщился. Прошлой ночью под его спальным мешком обнаружилось бессчётное множество скрытых в песке корней, и теперь мускулы по обе стороны хребта в точности повторяли узор этих костяных пальцев несуществующих деревьев. Маппо потёр глаза. Глянул на себя и обнаружил изорванную, покрытую коркой грязи одежду. Он вздохнул.

— Говорят, где-то здесь должен быть колодец…

— У которого разбила лагерь армия Ша’ик.

Маппо недовольно хмыкнул.

Икарий тоже выпрямился и в который раз отметил огромные размеры своего спутника — большого даже по меркам треллей — широкие, поросшие чёрным волосом плечи, мускулистые длинные руки. И тысячелетия, что проносились перед глазами Маппо с резвостью лани.

— Можешь его выследить?

— Если захочешь.

Икарий скривился.

— Как давно мы знакомы, друг мой?

Маппо ответил насторожённым взглядом, затем пожал плечами.

— Давно. А что?

— Я умею распознать нежелание в голосе. Тебя тревожит то, что может случиться?

— Любая возможная стычка с демонами меня тревожит, Икарий. Труслив, как заяц, этот трелль Маппо.

— Я спросил из любопытства.

— Я знаю.

Странная пара вернулась к крошечному лагерю, который разбила между двумя высокими, обтёсанными ветром скалами. Они не спешили. Икарий присел на плоский камень и продолжил натирать маслом свой длинный лук, чтобы роговая древесина не ссохлась. Закончив с этим, он взялся за палаш — вытащил старинное оружие из украшенных бронзовыми пластинами ножен и стал прохаживаться точилом по иззубренному лезвию.