- Я должен передать Книгу в собственные руки Ша'ики, - произнес Калам, - а не твои, Лев.
Коренастый воин, который, судя по цвету кожи и одежде, родился в этой пустыне, протянул ему тяжелый том.
- По всем правилам.
С огромной осторожностью убийца принял священный предмет.
- А сейчас ты как раз можешь передать ее мне, посланник, - послышался сзади женский голос. Калам медленно закрыл глаза, пытаясь успокоить до предела напряженные нервы, затем повернулся.
Не могло быть никакого сомнения. Невысокая женщина с кожей цвета меда, стоявшая перед ним, излучала волны энергии: они пахли пылью и песком, а на губах появился вкус соли и крови. Ее довольно простое лицо было испещрено глубокими морщинами, которые делали ее сорокалетней женщиной. Калам догадывался, что Ша'ике было гораздо меньше - Рараку всегда был суровым домом.
Убийца непроизвольно припал на одно колено и протянул Книгу.
- Я передаю тебе, Ша'ике, Апокалипсис. "А вместе с ним, - подумал он, - море крови: сколько же невинных жизней пострадает в этой мясорубке, имеющей целью сбросить Лейсин с трона. Худ бы меня побрал - что я делаю?"
Передав ее, Калам почувствовал огромное облегчение.
- А она повреждена, - сказала Ша'ика.
Убийца взглянул женщине в лицо и медленно поднялся на ноги. Она нахмурилась. Проведя пальцем по оторванному углу кожаного переплета, Ша'ика произнесла:
- Ну что ж, этому нечего удивляться: книге тысяча лет. Я благодарю тебя, посланник. Не хочешь ли ты теперь присоединиться к моему отряду солдат? Я ощущаю в тебе недюжинный талант.
Калам поклонился.
- Я не могу. Судьба зовет меня в другое место, - произнес он, а в мозгу вертелась мысль: "Беги, Калам, пока эти охранники не начали демонстрировать свои навыки. Беги, пока они тебя ненароком не убили".
Темные глаза женщины испытующе посмотрели на убийцу, а затем расширились.
- Я ощущаю, что у тебя имеется какое-то желание, хотя оно очень глубоко скрыто. В таком случае, скачи - путь на юг для тебя открыт. Более того, я могу обеспечить тебе сопровождение.
- Мне не нужен никакой эскорт, провидица...
- Тем не менее одно существо будет тебя сопровождать, - произнесла она и показала жестом в сторону неуклюжей громоздкой фигуры, которая появилась из темноты.
- Священный мастер! - с предупреждением зашипел Лев.
- Ты что-то спросил у меня? - перебила его Ша'ика.
- Толбакай заменяет целую армию, да и мои навыки еще никуда не испарились, еще...
- С тех пор, как я еще была ребенком, - раздраженно произнесла Ша'ика тоном, не терпящим возражения, - одно видение в моей голове затмевало все остальные. Я видела этот момент, Лев, тысячи раз: как на рассвете открывается Книга, поднимается Вихрь, и Ша'ика появляется из него... возрожденной. "Клинки в руках - это хорошо, но мудрость - у безоружных" вот что говорят слова ветра. Молодой и старый. Одна жизнь целиком, другая не законченная. Я видела все это, Лев! - она помедлила, переводя дыхание. У меня нет другого будущего, кроме этого. Мы спасены, - Ша'ика вновь обернулась лицом к Каламу. - Недавно среди моих друзей появилось... домашнее животное, которое сейчас отправляю вместе с тобой. Я вижу твое будущее, посланник. Этот спутник тебе очень пригодится, - закончила Ша'ика, вновь показав жестом на темное пятно.
Огромная неуклюжая фигура сделала несколько шагов вперед, и Калам непроизвольно попятился. Его жеребец издал жалобное ржанье, начав проявлять явные признаки беспокойства.
- Это апторианка, посланник из Королевства Тени, - объяснил Лев. - Его прислал в Рараку Предводитель Тени для того... чтобы следить. Но сейчас он принадлежит Ша'ике.
Странное животное имело кошмарную внешность: оно было около девяти футов в высоту и опиралось на пару тонких задних конечностей. Одна-единственная передняя лапа, длинная и с множеством суставов, спускалась вниз, беря начало из Уродливым образом раздвоенной груди. Поверх горбатых плеч располагалась извилистая шея, которая заканчивалась плоской, удлиненной головой. Из нижней челюсти выступал ряд длинных и острых клыков, которые при улыбке придавали ему некоторую схожесть с дельфином. Голова, шея и конечности были черные, а туловище - серовато-коричневое. Но главной достопримечательностью внешности стал единственный черный плоский глаз, который посматривал на Калама с почтительным страхом.
Убийца заметил на теле демона свежие рубцы от ран.
- Он был в бою? Ша'ика нахмурилась.
- Д'айверс - пустынные волки. Ему удалось уйти.
- Это больше похоже на тактический ход, - сухо добавил Лев. - Животное не ест и не пьет, по крайней мере, так нам показалось. И несмотря на то что Священный мастер думает по-другому, я уверен, что в его пустой голове нет и капли мозгов.
- Лев заставляет меня сомневаться, - сказала Ша'ика. - Он сам выбрал себе обязанность по уходу за апторианкой и теперь не оправдывает наших надежд.
- Сомнения - вещь вполне обычная, - произнес было Калам, но потом осекся, вспомнив, кем является его собеседник.
Священный мастер только улыбнулась.
- Я чувствую, что вы очень похожи друг на друга. В таком случае ты свободен - Семеро Святых уверены, что одного Льва нам более чем достаточно.
Кинув в последний раз взгляд на молодого Толбакая, убийца прыгнул в седло, дал шпоры жеребцу и мелкой рысью скрылся по Южной дороге.
Апторианец решил, что лучше всего держаться от Калама на некотором расстоянии, поэтому бесшумно двинулся параллельно ему на расстоянии примерно двадцати шагов, представляя собой темное пятно в ночи, неуклюже шагающее на своих трех костяных ногах.
Через десять минут быстрой рыси Калам потянул за поводья и перешел на шаг. Он передал книгу, чем обеспечил себе место среди героев, которые пробудят Вихрь. Это был зов крови, и не важно, какую цель он преследовал.
Однако цель другой стороны жизни Калама лежала еще впереди: ему непременно нужно убить императрицу и спасти империю. Если небеса окажутся благосклонны, то восстание Ша'ики уже ничто не сможет остановить, и контроль над континентом будет вновь восстановлен. "Но если я не достигну своей цели, Лейсин и Ша'ика начнут войну и будут проливать кровь друг друга до изнеможения. Да, две эти женщины носят одно одеяние, - подумал убийца, но Худ возьми, насколько же они разные!" Каламу было нетрудно вообразить, сколько сотен тысяч смертей принесет эта война, и он бы совсем не удивился, если повсеместно среди Семи Городов гадалки Расклада Дракона обнаружили в своих трясущихся руках Вестника Смерти. "Благословенная Королева, я это дело сделал".