— Я возьму чашу Грааля, или я умру, понимаешь? — Ссказала она. — Ты должен будешь убить меня за это.
— Прекрасно, — сказал Кингсли. Он пододвинулся к ней, размахивая мечом в широкой дуге, и, зная, что его досягаемость превысит ее, сокращенную против ее туловища.
Мими шипела от боли, но прежде, чем она могла парировать, он ударил ее снова выше колена. Она отходила назад, пытаясь отдышаться. Она зажила бы, но пока боль все ещё была. Он играет со мной, она поняла, когда он ударил ее снова, и на сей раз лезвие задело ее запястье тонкой линией.
Кингсли бил ее, резал ее тысячей ударов и царапал. Он не хотел убивать ее, но он удерживает ее обороноспособность, пока она не разрушилась. Другой удар задел ее ухо, и на сей раз она не могла ограничить от освобождения острого крика боли.
Кингсли казался озадаченным.
— Тебе больно? Действительно?
Мими увидела свою возможность и достигла чаши, беря в ее руку и поднимая в триумфе. В это момент она коснулась его, часовня, исчезла вокруг них. Защитный период рассеялся.
Они стояли возле Часовни Росслина.
— Ты не можешь причинить мне боль, — сказала Мими, когда она подняла свое оружие, оно сверкало. — Ты всегда был слабаком. Смотри, как мне удалось забрать это? Люцифер смеялся бы, если бы видел тебя.
Заставь его поверить в это, заставить его ненавидеть тебя.
Она продвинулась к нему и сделала выпад в сердце.
А скорее, чем парирование, Кингсли захватил ее лезвие и обернул руку вокруг стали, позволяя ему сократиться в его ладонь. Со всей его силой он разделил меч Мими от нее, таким образом, он упал на землю, и она была вынуждена уронить его чашу. Он поднял чашу Грааля окровавленной рукой, а другой — свой меч к её лбу.
— Теперь скажи мне правду, — сказал он. — Почему ТЫ делаешь это?
Она съежилась.
— Я сказала тебе почему.
— Я знаю, что ты все еще любишь меня. — Он улыбнулся. — Я вижу это на твоем лице.
Мими глумилась.
— Мы с Люцифером; мы всегда были с ним — Я не верю не единому слову, — шептал Кингсли, смотря нежно в ее глаза.
— Тогда ты — дурак, — ответила она. Она хотела броситься на него, прижать его лицо к себе, поцеловать его губы и держать его в руках, убрать его темные волосы с глаз.
Но вместо этого она превратила в дым и воздух.
Ее работа была сделана. Чаша Грааля была безопасна в руках венатора, которому она доверяла больше всего. Она только надеялась, что Джек был так же неудачен.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Блисс
Её мачеха называла это Пентхаусом мечты. Дворцом мечты и кошмара.
Блисс догадалась, дом по — прежнему работает, и, хотя она не узнает ни одного из сотрудников, все они, казалось, знали ее.
— Добро пожаловать, мисс Ллевеллин, — сказала экономка.
— Должны ли мы приготовить номера для Вас и Ваших гостей? — спросила она, как будто Блисс отсутствовал лишь несколько недель, а не несколько лет. Она получила бы тот же прием, думала Блисс, независимо от того, как долго это было. Трастовый фонд Форсайтов был островком спасения для дочери Люцифера. Время от времени, ее страшное наследство имело свои привилегии, и Блисс не стеснялась ими пользоваться.
Она спросила дворецкого, может ли он организовать паспорт для Лоусона, и билеты в Лондон на них обоих.
— Любыми средствами, — сказала она, и выразила надежду, что этот новый дворецкий столь же эффективный, как был и предыдущий.
— Что бы вы ни попросили, мисс Ллевеллин, — кивнул дворецкий.
Рот Лоусона немного приоткрылся, хотя Блисс не была уверена, было ли это от ужаса квартиры в стиле рококо или ее легкости отдавания приказов.
— Ты собираешься ловить мух, — подразнила она, и Лоусон щелкнул зубами.
— И так ты жила? — Спросил он, после того, как слуги ушли.
— О, это было намного хуже, чем это, — сказала она. — Намного, намного хуже. Раньше у нас был шофер, который вез меня полквартала вниз по дороге в школу в ролс — ройсе.
Лоусон смотрел на нее, как будто она была чужой, и она не нравится ему. Затем посмотрел вокруг и улыбнулся, указывая на скульптуру золотоволосой принцессы в натуральную величину с вздымающейся грудью.
Блисс рассмеялась.
— Эй, не я украшала это место. Моя мачеха брала вдохновение в Версале. Мы действительно должны немного поспать, у нас много всего, что нужно сделать завтра.
— Я мог бы, вероятно, использовать это, — признал Лоусон, и последовал за ней вверх по лестнице.
Комната для гостей была очень удобной, по крайней мере, в относительном смысле. Она имела тематические стены, темно — зеленого цвета, и занавески, абажур, и покрывало — было все, плед Дамаск, в оттенках темно — синий, бордовый и бежевый.
Блисс думала, что это не было бы так плохо, если бы, не олень расположенный на стене. Доверяя Боби Энн, всегда найдете деталь, которая зашла слишком далеко.
— Сожалею по поводу таксидермии, — сказала Блисс.
— Это заставляет меня чувствовать себя как дома, — сказал Лаусон с невозмутимым видом.
— Ну, а если ты голоден, повар может сделать для тебя все, что хочешь.
— Вроде как тот отель, где мы оставались дома, — улыбнулся он. — Помнишь?
Да. Она вспомнила. Как она могла забыть? Она кивнула, стараясь не покраснеть.
— Слушай, я знаю, что мы никогда не говорили о том, что произошло в ту ночь, и мне жаль, что все было немного не вовремя, — сказал он. — Ты была права, что остановила меня тогда. Так вот что он думает по этому поводу, что все это было большой ошибкой. Блисс сделала глубокий вдох и избегала смотреть ему в глаза. Как она могла, когда — либо думать, что он действительно был заинтересован в ней?
— Ты прав, — согласилась она. — Было бы большой ошибкой, ты и я.
Лоусон выглядел так, будто это его немного задело.
— Я не говорил так. Я никогда не говорил, что это была ошибка.
— Но думал, что это так, — сказала она.
— Это то, что ты думаешь? — спросил он, бросая ей вызов.
Они уставились друг на друга. Наконец Блисс сказала:
— Нет Лицо Лоусона расплылось в улыбке.
— Я тоже не знаю, что сказать на это — Будем держаться вместе? — Спросил он вдруг.
Блисс колебалась немного, и удивлялась, почему она колебалась. Она ждала этого момента, как впервые.
— Хорошо, — сказала она, не уверенная, что это значит. Может быть, это ничего не значит. Может быть, подобно ей, он просто не хочет быть один.
Огни были выключены, и в доме было тихо. Она повернулась к нему ровно в то же самое время, когда он повернулся к ней. И прежде чем любой из них мог что — нибудь сказать, они уже целовались.
Ее влечение к нему не было похоже ни на что другое, что она чувствовала раньше. Это было мгновенно, мощно. Когда они были вместе, она чувствовала, как будто он знал каждый дюйм ее. Не только ее тело, но и ее душу. Она заснула в его объятиях.
— Блисс, Блисс, — звал он, аккуратно называя ее по имени.
Еще в полусне, она потянулась к нему, думая, что это было бы интересно сделать это снова… но вместо его теплого тела, руки нашли только пустое пространство, где он должен был быть.
Она моргнула открытыми глазами.
Лоусон сидел на краю кровати, без рубашки, в одних боксера.
— Нас просто вызывают, — сказал он, положив телефон подальше.
— Что — то не так? — Спросила она, прикрывая грудь.
— Да. Они вернулись в пещеру, чтобы посмотреть, был ли там Артур, но нетл. Его не было некоторое время, по — видимому. Место полностью разгромлено, как Хранилище. Я не знаю, если бы это были собаки или чтото такое, но они сказали, что это катастрофа. Они думают, что он жив, хотя и крови нигде не было. Они не знают, что делать дальше, но мы должны его найти.
— Мы? А как насчет моих друзей?
— Я должен пойти с ними, — сказал он.
— Это мой отряд. Мое место рядом с ними, а не с вампирами, Артур наш единственный шанс попасть серез проходы в преисподнюю для остальных волков. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
— Лоусон, — Блисс положила руку на его щеку. — Я должна поехать в Лондон. Я не могу пойти с тобой.