Эту идею он отверг. Глупости какие приходят в голову из-за этих свадеб! Допустим, Кэйл решил податься в женатики, а при чем тут он?
– Так как называлась твоя дизайнерская фирма? «Пусто, голо и нет ничего»? – Эмили подобрала под себя ноги и положила голову ему на плечо.
Дрю обнял девушку и оглядел комнату.
– Неужели так плохо?
– Да, так плохо.
Ну допустим, его квартира действительно смотрится нежилой в сравнении с уютным домом ее бабушки. Но не так уж она нехороша. Гостиная, обеденный уголок и кухня соединены широкими проемами, высокие потолки закрыты пластинами мореного дуба. Ряд окон, выходящих на восток, дает много света, а вечером – роскошный вид на город, расстилающийся внизу.
– Здесь свободно, – сказал он. – Почему тебе не нравится?
Вот чего Дрю не признавал – это считаться с чьим-то мнением о его жилье. Но то, что думала о нем Эмили Дуган, неожиданно стало важным.
– Квартирка хорошая, – ответила она, – но на твоем месте я бы обязательно добавила несколько ярких пятен. Может, всю эту черную мебель выкидывать не стоит, но столики из металла и стекла – лишние, и можно улучшить вид какими-нибудь личными вещами, а то не похоже, что тут вообще кто-то живет.
Возможно, она права, подумал Дрю. У Кэйла и Бена дома висели фотографии родственников, а он не придумал ничего лучшего, как повесить абстрактную гравюру над каминной полкой из черного с серым мрамора. Гостиную Кэйла и Аманды заполняли книги, а в последнее время журналы для новобрачных и брошюры туристских агентств. А вскоре, чего доброго, добавятся издания на тему ухода за ребенком и детские книжки-раскраски. Прозрачную поверхность его коктейльного столика не затемняло ничего.
Черные торшеры кованого железа с простыми белыми абажурами нацеливали свет на подобранные в унисон придиванные столики. Воображение Дрю нарисовало, как Эмили убирает с них кучу игрушечных автомобильчиков и недоеденное печенье. В столовой под лампой, движущейся по круговому черному рельсу, не было ничего, кроме стульев и опять-таки стеклянного стола, со столь же пустой поверхностью. Женские руки поставят на него глиняную вазу с фруктами.
Скучная обстановка никогда Дрю не мешала. Простые, чистые линии, никакого хаоса, ничего лишнего. Разве не так?
Но это не помогло. Все равно представлялось, как кто-то, очень похожий на Эмили, преобразует это бесцветное пространство и наполняет его смехом, яркими красками и невообразимым беспорядком.
А Эмили тем временем поставила стакан на боковой столик позади себя, взяла напиток у Дрю и поместила его стакан рядом.
– Не хочу разговаривать об украшении жилища. – Она приподнялась на колени, поддернула юбку, чтобы не мешала, и уселась верхом на колени Дрю. – Вообще ни о чем не хочу разговаривать.
В ее глазах замерцал задорный огонек, заставив его сердце забиться быстрей. Уголки губ приподнялись в улыбке, говорящей о намерении, которому он не собирался противостоять. Уже дважды Дрю пресекал любовный акт, но сегодня их ничто не остановит.
– Чего ты хочешь? – спросил он, хотя разве что мертвый не понял бы ее намерений. Он мучительно хотел ее с того самого дня, когда они впервые увидели друг друга на ступенях дома ее бабушки.
– Наслаждения. – Одну за другой она расстегивала пуговицы на его рубашке, отстраняя мешающую ткань.
– Наслаждаться – хорошо.
Ее руки гладили его тело, разжигали желание. Он поддержал ладонью ее затылок, наклонил голову и ответил на это требование, своим, еще более страстным.
Дрю совсем не так представлял их первое настоящее любовное свидание. Тихая музыка, мягкое освещение и алые простыни из египетского хлопка. Вновь к вновь он представлял себе: вот она внизу под ним, вот он овладевает ею, смотрит ей в глаза, когда она бьется в судороге наслаждения. Но что все фантазии перед реальным мигом.
Это элегантное платье… женское тело под ним… и ничего больше… захватывает дух! О, какая же она страстная, и как это его возбуждает!
Желание буквально грызло его изнутри. Но не надо пока давать ему волю, пусть продолжается восхитительное напряжение. Не торопись, крошка, не двигайся так резко, сдержись немного…
– Хочу тебя во мне, – требовала она. – Хочу чувствовать тебя там.
– Почувствуешь, – обещал он, – почувствуешь.
Снова и снова он поднимался ей навстречу, толчок за толчком, пока страсть не захватила Эмили безраздельно. Она напрягалась, мотала головой с распустившимися волосами, упавшими ниже плеч пушистым золотым облаком. Жар возбуждения нарастал, крик женщины заполнил весь его мир – и секундой позже этот мир взорвался. Казалось, каждая клеточка в его теле ожила; тяжкие удары сердца отдавались в ушах, заставляли трепетать вены; энергия страсти охватила его с поразительной силой.