Она взяла со стола сшитые листки и начала читать:
— Линн, Каренна, Дора, Элис, София и — э... — извините — Тиффани. — Засмеявшись, она продолжила: — Венди, Френчи... Интересно, чем эта знаменита... Дебби, Аманда, Тилли, Нина, и... — Она поднесла запись ближе к глазам, но последнее слово прочесть не смогла. — Г.б. — что это? Горячая баба?
Его губы изогнулись в злодейской улыбке.
— Нет, — насмешливо проговорил он, — это сокращение: Ганнина булочная.
Эмили брезгливо кинула блокнот на стол.
— Мне не интересно, что общего у чертовой булочной и чертовой дюжины женщин.
— Раз вы спрашиваете...
— И не думаю.
Неправда, сказал насмешливый блеск в его глазах.
— Дебби — моя тетка, — объяснил он. — Аманда — невеста моего брата, а Тилли — мой лучший друг.
— Странное имя для парня. — Эмили достала из шкафа тарелки и суповые чашки.
— Потому, что мой друг — женского пола. Почему-то ее это не удивляет.
— Дебби звонила, чтобы спросить, не смогу ли я в воскресенье в полдень забрать из булочной торт для девичника Аманды.
— Вам незачем объяснять мне все это.
— Тилли, — продолжал он, не обращая на ее слова внимания, — хотела сообщить мне, что она купила свадебный подарок для Кэйла и Аманды, а моя будущая сноха интересовалась, нашел ли я то, что она хочет подарить моему старшему брату по случаю получения им чина лейтенанта.
Эмили передала Дрю тарелки и, скрестив руки, поглядела на него с недоверием.
— Остальные женщины в списке — тоже ваши родственницы?
Он пожал плечами, и улыбка стала смущенной. Да какая ей разница? Мужчины ее больше не волнуют.
Через четверть часа они сидели у круглого дубового стола на кухне. Дрю раскопал в холодильнике индейку, и вместо банальных сэндвичей они лакомились поджаренными булочками с индейкой, искусно приготовленными Дрю. Сама она о подобных кухонных достижениях не могла и мечтать.
Эмили смотрела на Дрю через стол. Право, он слишком сексуален и опасен, но думать сейчас об этом не время. И время это никогда не наступит, строго напомнила она себе. Пусть гормоны сходят с ума — у нее есть вопросы, весь день вертящиеся в голове, на которые надо получить ответы.
— Почему загоревшийся мусорный ящик требует исследования на предмет поджога? — спросила она.
Он откусил кусок и начал жевать. Будто не слышал.
— Я видела обугленные ящики. Около выхода — пятна сажи. Сегодня горело не первый раз, не так ли?
Дрю вздохнул и положил вилку на тонкое фарфоровое блюдце. Он еще не нашел ответа на эти вопросы.
— Вы не журналист, случайно?
— Нет... — Она помолчала и шумно вздохнула. — Я... я была менеджером по рекламе..
— Была? — переспросил он, пытаясь перевести разговор в другое русло. Особого интереса он не испытывал; Эмили интриговала его, как многие другие женщины. И только.
— Фирма провела сокращение. — Она махнула рукой, показывая, что эта тема ее не волнует. — Так что с возгораниями?
Дрю планировал посетить участок еще раз, но сейчас он хотел разузнать побольше об отце ее будущего ребенка. Существование этого отца, пусть и вдалеке, должно удерживать его от желания, возникавшего всякий раз, когда он смотрел в эти большие карие глаза. Только что-то плохо это у него выходит.
— Сегодняшний случай — третий, — сказал он. Ее глаза недоверчиво расширились.
— Третий? А бабуля ничего мне не говорила. Возможно, потому, что она и была прямой виновницей, подумал он, но вслух произнес:
— Может, она не хотела волновать близких.
Эмили отставила тарелку, оперлась локтями о стол и нахмурилась. Дрю знал многих женщин, но ни одна из них не хмурилась так соблазнительно.
— Что-нибудь еще происходило? — требовательно спросила она. — Как долго все это творилось?
— Наверно, вам лучше поговорить об этом с бабушкой. — Он не считал, что, рассказав ей все, помешает расследованию, но... пусть уж говорит с Вельмой.
— Всякое расследование, проводящееся пожарниками, открыто для публики. Так что вы не нарушите законов о тайне личности, объяснив мне, что здесь происходит. Я имею право знать, если кто-то хочет напакостить моей родственнице.
Она права.
— А вдруг это поджигала она сама?
— Как вам могло прийти в голову, что восьмидесятилетняя женщина способна заниматься такими вещами? С ума сойти!
Он откинулся на спинку кресла, любуясь ее возмущением. Помни, Дрю: она носит чужого ребенка, стало быть, запретна для тебя, какой бы привлекательной ни казалась. Человек должен иметь принципы, и нечего пускать слюни при виде чужой женщины. Разве что тот парень действительно «сделал ноги».
— Так уж? — не согласился он. — А вы хорошо вокруг посмотрели? Тут же все разваливается!
— Это не означает, что бабушка виновна в поджоге!
Дрю пожал плечами и постарался сдержать улыбку. Очень жаль, что такая восхитительная девушка — запретная дичь.
— Это как сказать. Например, если на ее недвижимость существует крупная закладная и она хочет с ней развязаться. Поверьте, Эмили, поджигают по разным причинам, но надежда на большую выплату от страховой компании, которая поможет избавиться от значительного долга, стоит во главе списка.
— Не в данном случае, — возразила она. — Бабуля с дедом все выплатили много лет назад.
— И вы точно знаете, что она не закладывала строений?
— Нет, — призналась Эмили, — точно не знаю, но это маловероятно. Рисковать своим домом или школой она не стала бы никогда.
В душе Дрю с ней согласился. Вельма Норрис впечатления уголовницы не производила: весьма толковая дама, хорошо разбирающаяся в делах, несмотря на преклонный возраст. Но расследование должно быть тщательным; хотя бы для того, чтобы снять с хозяйки все подозрения.
— Дрю, пожалуйста, расскажите мне наконец, что здесь делается!
Он подвинулся вперед и оперся о стол.
— Как я уже говорил, сегодняшний случай — третий. В первый раз загорелось две недели назад и выглядело, как простая вспышка топлива. Никто не пострадал, ваша бабушка уверяет, что в той комнате никого не было. Похоже было, что кто-то разлил под печкой лужу и от неисправной контрольной горелки она занялась.
— Тут что-то не так. Бабуля ежемесячно вызывает людей из компании для проверки оборудования, как раз для того, чтобы предупредить такие случаи.
Дрю подумал, что надо связаться с компанией и проверить записи об обслуживании клиентов.
— На прошлой неделе вызов пришел от соседа, заметившего дым. Заметили обгорелые ящики за зданием? Они были набиты старыми газетами. Кто-то засунул туда непотушенную сигарету.
Эмили встала и понесла тарелки к раковине.
— Бабушка не курит. Не могло это быть случайностью? Неосторожность кого-то из учениц?
Дрю вышел из-за стола и подошел к ней.
— В такое можно бы поверить, если бы сигарету кинули сверху. Но ее засунули внутрь и явно специально.
Он взял у девушки посудное полотенце и стал вытирать вымытую посуду.
— В этот раз ситуация выглядит особенно подозрительной. Кто-то не пожалел времени, чтобы покрыть мусорник изнутри маслом для жарки, затем поджег тряпку и швырнул ее внутрь. Бабушка не знала, что в ящике что-то тлеет, и, когда она его открыла, кислород заставил пламя вспыхнуть. Она могла серьезно обжечься.
Эмили подняла на него взгляд и подала ему следующую тарелку.
— Вы не думаете, что это должно снять с нее подозрения?
— Если она не сама это устроила.
— Вы шутите!
— Между нами, подозрения у меня есть. — Дрю поставил вытертую тарелку на стол. — Нужно учитывать все возможности, Эмили. Я посоветовал ей закрыть школу, она отказалась. Поджоги продолжаются, и пока преступник не пойман, из подозреваемых никого исключить нельзя. Даже Вельму Норрис.