Особенного желания пройтись пешком я не испытывал, но перебираться вброд мне и вовсе было не по нраву. Я сказал об этом.
Небольшое создание похожее на ящерицу-василиска промчалось через плотики из листвы к бортовому отверстию, демонстрируя как можно бежать с гибким горизонтально качающимся хвостом. Разноцветные насекомые усеяли купол везде, где было пустое пространство, и отдыхали. Светило солнце, но на западе появились крупные облака, которые медленно продвигались к нам. Было очевидно, что нам не избежать и мы все равно попадем под дождь.
Ангелина открыла одну из пластиковых сумок и начала осматривать ее содержимое.
— Эта, молочного вида гадость, которая сочилась вместе с кровью, сказала она, — была необычна.
— Это выглядит как гель, который сочится из мертвых слизняков в смертельных выделениях, — заметил я.
— Существо, на которое ты наступил было беспозвоночным, не так ли? сказала она.
— Верно.
— Но другое было обычной жабой. Нет никакой связи.
— Вероятно нет.
— Беспозвоночные используют тур горное давление для того, чтобы сохранить свою форму, — сказала она. — Ты надеешься на их выделения. Не надейся, что такое же выделение у позвоночных.
— Не много мы сделаем, если будем придерживаться какой-то одной идеи об их биохимии, — отметил я.
— Есть что-то основательно странное в животном царстве их жизненной системы, — упрямилась она. Я не собирался противоречить ей.
— Разумные амфибии невозможны, — сказал я. — Взгляни на пальцы земных лягушек. Нетрудно представить их модифицированными в руки с отстоящими пальцами. Некоторые разновидности жаб очень хорошо хватают, на самом деле. Живя главным образом под водой, они обладают потенциальной возможностью развить крупные головы для того, чтобы говорить. Всматриваясь в это объективно, можно заинтересоваться, почему же лягушки не сделали этого на Земле? Как расточительно изобретать рептилий и млекопитающих, чтобы достигнуть по-настоящему вершинного образца. Если бы условия были бы верны для земных амфибий, путь, который они преодолели здесь… мы могли бы произойти от собственных жаб.
— Бородавки и все такое прочее, — добавила она.
— Не помнишь ли чего-то подобного у тритонов? — спросил я ее.
— Насколько помню, нет.
— Жаль, наше управление этими эксцентричными особями приводит их к вымиранию, — заметил я. — Было бы интересно увидеть тритонов и аксолотлей во плоти. — Еще глаза, — сказала Ангелина. — Снова по правому борту на том же расстоянии. Две пары.
Я посмотрел. Они снова маячили там. Не двигаясь. Только следили за нами и пыхтели.
— Они не используют копья, — сказал я. — Они не могут.
Я не был достаточно уверен, хотя и утверждал так.
— Зонды никогда не отмечали что-либо подобное им, — сказала она.
Мы оба знали, что это ничего не значит. Существует миллион мест на Земле, где вы можете скинуть зонд, который сидел бы годы, но так и не обнаружил бы ничего более интересного, чем насекомые. Вы можете приземлиться посреди зоопарка или национального парка и все еще ничего не увидеть.
Я вызвал «Ариадну» для того, чтобы получить новые точные координаты нашего положения. Дежурный офицер передал данные мне и успокоил меня тем, что мы приблизились к краю заболоченного района и что недалеко уже сухая земля.
— На вашем месте я попытался бы найти реку, — сказал он. — Там большие отмели, поэтому лучше передвигаться глубоководным, с тихим течением, водным путем.
— Я полагаю, вам неизвестно, есть ли поблизости удобная река? спросил я.
— Я не знаю, — сочувственно произнес он. — Но не могу утверждать, что ее нет.
Я поблагодарил его дружелюбно. Когда он попрощался, вмешался другой голос.
— Привет! — сказал он. — Это — Везенков. Заключение было неправильным. Не аллергия. Все скрыто и закончено. Нет вируса. Смерть от яда.
— Яд! — воскликнул я. — Какая разновидность яда?
— Одно исследование, — сказал он. — Я знаю, но нужно доказательство. Легко. Несколько минут. Ждите.
Я медленно опустил микрофон.
— Держите связь, — сказал дежурный офицер. — Я проинформирую капитана Джухача.
Везенков, тем не менее не стал ждать. Он ушел.
— Зено? — спросил я.
Ответа не было.
Я все еще ждал, пока не подошел Джухач. — Что за отравление? — хотел знать он.
— Я не знаю, — ответил ему я. Затем он стал вызывать Зено и Везенкова. Никто не откликался на его просьбы. Прошло только несколько минут, как Везенков приступил к работе.
Пропеллер натолкнулся на своеобразную лиану, и лодка начала крениться. Едва я вытянул ее из воды, как пошел дождь. К тому времени, когда я очистил пропеллер, Везенков все еще не отзывался. Прошел, по крайней мере, час, пока он ответил.
— Нужно использовать лабораторию, — сказал он. — Извините. Всего лишь две пары рук. Во всяком случае, это — правда. Яд в воде. Пили ее с кофе.
— Вы имеете в виду, что их водный запас стал непригодным? — пришло от Джухача.
— Да, — ответил Везенков. — Отравление нервно-паралитическим ядом. Подобным некоторым видам яда земных змей. Или земное химическое оружие. Несомненно.
— Как это произошло? — захотел знать капитан.
— Легко, — сказал Везенков. — Просто кровожадный убийца.
На мгновение нависло абсолютное молчание.
— Повторите снова, — попросил я.
— Есть убийца, — сказал он. — Нет никакого сомнения. Одна деталь. Девятнадцать мертвецов.
— Поэтому?
— Должно быть двадцать. Один ушел. Бесследно.
— Вы говорите, — медленно сказал капитан, — что один из членов команды убил девятнадцать других и, затем, оставил купол?
— Это гипотетически, — сказал русский. Была очаровательная законченность в том, как он это сказал.
— Это бессмысленно, — сказал Джухач.
— Яд в воде — факт, — сказал Везенков. — Запасы опечатаны и очищаются.
— Это невозможно, — настаивал Джухач.
— Совершенно очевидно, — доложил русский.
— Но почему?
— Это ваша проблема, — оправдываясь ответил Везенков. — Не моя. Я свое дело сделал.
Это не могло убедить Джухача поверить сказанному Везенковым. В этом случае мы ему уже были не нужны, если ужасно коварная чужеродная чума отсутствовала. Любой из его людей мог достаточно легко решить проблему.
Судьба испытывала его не менее жестоко, чем нас.
Но Джухач теперь был на пути принятия другой точки зрения.
— В таком случае, — сказал он, — мир безопасен. Завтра я смогу послать вниз другой экипаж.
— Не следует так говорить, — лаконично сказал Везенков. — Люди не умерли от болезни. Убийца мог быть больным, как еще объяснить убийство?
Я взглянул на Ангелину. Если его линия правильна, то это могло стать нашей проблемой.
— В таком случае, — сказал капитан, — вам лучше найти его, не так ли?
— Не его, — возразил Везенков. — Ее. Это игла в стоге сена. Проблема ваша, а не моя.
Раздосадованный Джухач отключился. Я откинулся назад и поместил микрофон на место, не говоря в него ни слова.
— Безумие, — спокойно обратился я к Ангелине.
— В качестве вероятного исхода мне это в голову не приходило, призналась она.
— Неужели больше нет никого, кто явился бы причиной отравления запаса воды?
— Кто знает? — сказала она. — Выше нос. Похоже, что так. Хотя может быть что-то таинственное. И нам, возможно, удастся это разгадать, когда мы доберемся на место.
— Уверен, — согласился я. — Если только нас не убьют по пути во сне.
Постоянно останавливаясь, трогаясь и возвращаясь, мы не смогли достигнуть края болот до прихода ночи, как я надеялся. Мы решили воздержаться от любых дальнейших экспедиций — облака, во всяком случае, нависали крупной массой над нами всю ночь, и дождь так и не останавливался. Все время кто-то из нас находился на страже; я спал первым, затем принял у Ангелины ружье и фонарь. Ночь прошла без инцидентов.
Мы знали, что будем продвигаться до тех пор, пока позволит дорога. Наконец, деревья стали расти гроздьями, в виде достаточно частых островков, затрудняя путь плотной растительностью. Мы вынуждены покинуть лодку, хотя до того, что я назвал бы твердой землей, было еще далеко. За те несколько часов, которые мы хлюпали, перебираясь через пруды и тростниковые клумбы, вымотавшись, мы преодолели небольшой путь, едва покрывая два километра в час. Даже выбравшись из трясины, не получили облегчения. Все изменения заключались в более густой и высокой растительности. Так что вместо перехода вброд по воде, пришлось пробиваться сквозь спрессованную траву и колючие лианы. Только вера в то, что мы были в районе, где небесный свод формировался за счет густого переплетения деревьев, защищавших от солнечного света и не дававших траве развиться, поддерживала нас. Но такие области были удивительно небольшими и лежали далеко друг от друга. Временами наша средняя скорость возрастала, но по всему было видно, что шестьдесят километров суши не будут слишком приятной прогулкой, как это могло бы показаться. Мы были уже две ночи в топях и две ночи в лесу. Мои язвительные комментарии по поводу наших костюмов уже готовы были сорваться у меня с языка, когда мы, наконец, стали разбивать палатку.