Их надо прогнать, надо прогнать, надо...
Есть! Они поворачивают, рассеиваются, направляются на восток. Дело сделано. Она взяла их в свои руки, и теперь ее гнев поддает жару пчелам.
12
Пока отец шумно погружался в темные глубины сна, Джек вышел побродить. Отцовский дом шириной в квадратный фут больше его нью-йоркской квартиры, но почему-то кажется меньше. Может быть, потому, что квартиру не приходится ни с кем делить. Ему требовался свежий воздух.
Чувствуя успокаивающую тяжесть «глока» на пояснице, он, зевая, потягиваясь, исследовал окрестности, выискивая признаки присутствия членов клана. Семели сказала, что за отцом больше не будут охотиться, но довольно дико вела себя в Глейдс. Что помешает ей передумать?
Джек пошел вокруг дома, оглядываясь, стараясь разогнать пары скотча. Не так много выпил, но впал в полусонное состояние, не настолько, впрочем, чтоб заснуть.
На этот раз на капоте машины не сидела девушка с белыми волосами. Вообще никого не было видно. Обходя дом слева, он услышал легкий гул, словно где-то вдали работала цепная пила. Оглянулся, ничего не увидел. Может быть, кто-то действительно работает пилой. Наверняка не Карл. Остаток дня он отдыхал, хотя собирался прийти ненадолго, установить камеру наблюдения за Аней.
Гул стал громче, и Джек снова медленно повернулся. Что такое?..
И тут он увидел тучу размерами с человека, движущуюся на него со стороны Глейдс, сообразив с ледяным тошнотворным ужасом, что это такое и кто ее наслал. Все инстинкты требовали повернуть и бежать, но он себя заставил двигаться вперед, навстречу. Потому что там была парадная дверь. Мчался изо всех сил, но пчелы поспели первыми, окружили и начали жалить.
Джек попятился. Не осталось ничего, кроме злобного жужжания и боли от вонзавшихся в кожу десятков докрасна раскаленных иголок. Он обеими руками сметал пчел с лица, но тело — шея, голова, обнаженные плечи — оставалось незащищенным. Пчелы жалили через футболку. Вновь попытался добраться до двери — они его отогнали.
Сквозь тучу мелькнула вода — пруд. Он кинулся туда, набирая скорость. Добравшись до берега, слепо нырнул, понял, рассекая воду, что почти вся туча осталась позади, однако не совсем. Несколько пчел по-прежнему впивались в кожу.
Вытянутые руки наткнулись на твердый подводный камень. Джек вцепился в него, держась под водой. Пока он в безопасности, но скоро придется вдохнуть. Очень скоро...
Камень под ним дернулся, сдвинулся. В мутной воде показались чешуйчатые бока, хвост... Двух голов с открытыми зубастыми пастями не потребовалось, чтобы понять, кто находится вместе с ним в этом самом пруду. Джек вцепился в панцирь, когда большая грифовая черепаха стала выныривать, виляя из стороны в сторону, стараясь стряхнуть его. Пальцы соскальзывали с загорбка. Он, задыхаясь, перебирал варианты. Пруд явно безнадежен. Надо выбраться и попытать счастья с пчелами. Тварь в любом случае вынырнет.
Легкие уже горели огнем. Он подтянул ноги, уперся подошвами в черепашью спину. Как только голова показалась над водой, пчелы снова набросились. Джек держал лицо в воде, сколько мог, потом оттолкнулся от спины и прыгнул на берег. Правая ступня соскользнула, прыжок не удался, он упал на землю животом, выдохнув набранный воздух. Ноги остались в воде, в памяти на мгновение встало паническое видение перекушенного черепашьими челюстями бревна. Мельком представив себя выползающим из воды с окровавленными обрубками вместо ног, он совершил отчаянный бросок, выскочив из пруда. Борясь с неутомимыми пчелами, увидел две головы, вытянувшиеся до последней возможности, щелкая зубами в воздухе, где только что были ноги.
Может грифовая черепаха двигаться по земле? Он не стал ждать ответа на этот вопрос, тем более среди жалящих пчел. Сообразив, что вылез на Анин берег пруда, вскочил и побежал к дверям ее дома. Закрытым, но, возможно, незапертым.
Пожалуйста, только бы не были заперты!
Впрочем, в доме прятаться не пришлось. Как только он очутился на зеленой лужайке, пчелы-убийцы осыпались с него точно так же, как тараканы пальметты в тот вечер, когда он рвался в двери отцовского дома.
Слышалось их рассерженное жужжание, набиравшее силу и громкость. Они кидались и тут же шарахались с Аниного двора.
— Пошли вон! — услышал Джек за спиной хриплый голос.
Оглянувшись, увидел шагавшую через лужайку Аню.
— Вон! — опять прокричала она. — Убирайтесь, откуда пришли! — Она ткнула пальцем в две головы, наблюдавшие из пруда. — И ты тоже! Проваливай.
Пчелы засуетились, сбились в продолговатый рой и с жужжанием умчались. Исчезли зубастые головы.
Джек, задыхаясь, упал на колени. Кожа горела, желудок грозил взорваться.
— Спасибо, — пропыхтел он. — Не знаю, как это вам удалось, но спасибо.
— Я же говорила, что здесь ничто на свете никому не причинит вреда.
— Правда. — Он посмотрел на нее. — Кто вы на самом деле?
— Твоя мать, — улыбнулась она.
Он заледенел от знакомых слов.
— Русская женщина сказала мне то же самое на могиле сестры. А индианка в Астории сделала то же признание Джиа. Что это значит?
— Не ломай голову, милый. Не надо тебе знать. Пока. Надеюсь, что и вообще никогда.
— Тогда зачем вы это сказали?
Аня повернула назад, бросив через плечо:
— Затем, что это правда.
13
Семели брела по тропинке между пальмами, задыхаясь от боли, обливаясь потом. Остановилась, приникла к ветвистому стволу бамии, переводя дух.
Снова старуха... мешает... встает на пути...
Она сильнее. Просто махнула рукой, приказала пчелам и Доре убраться — и все. Власть Семели отключилась, как свет. Воцарилась полная тьма. Очнувшись при почти уже севшем солнце, она лежала плашмя на спине, с раковинами не на глазах, а в руках.
Старуху надо остановить. Но как? Как бороться с подобной силой?