Могут ли муравьи, живущие в стеклянном ящике, убить своего хозяина? Разрушитель не брезгал всерьез задумываться над такими вещами. Могут! Если хозяин, споткнется, разобьет ящик, и, неудачно упав, сломает себе хребет, муравьи просто приползут и сожрут его. Сожрут того, кто гораздо больше, сильнее, разумней...
Чтобы обезопасить себя и полностью контролировать людей Разрушитель стал наводнять мир своими агентами: людьми с пустым взглядом, из которых он с их же позволения предварительно высасывал душу. Эти существа с человеческим телом и с сознанием хладнокровных рептилий были его шпионами среди людей, послушными марионетками. По ночам Разрушитель сам забирался в кроватки к маленьким детям и проверял степень их годности.
Со временем люди все больше разочаровывали и раздражали своего хозяина. Проект, который подавал такие надежды, оказался очередной тупиковой ветвью. Чтобы как-то поднять урожайность, он принялся экспериментировать: устроил технологический прорыв, который должен был обострить в людях самые низменные страсти, развязал две войны, каких человеческий род еще не видел. Подумывал и о третьей.
Во всем мире Разрушитель по-настоящему боялся лишь трех вещей: разрушения планеты, в которой он так удобно обустроился, полного вымирания живых организмов, в которых он вложил слишком много своей энергии и нападения со стороны всемогущего Создателя, от которого его ничто не могло защитить. Разрушитель мечтал, что когда-нибудь, пусть и нескоро он снова наберется сил, и внезапно восстав, съест ненавистного брата и все его поганое «искусство». А потом... потом...
Песочный человек
Из темноты к ним приближался высокий, сухопарый мужчина в клетчатой коричневой жилетке, бежевых брюках, остроносых, блестящих туфлях и с пышным галстуком на шее. Точь-в-точь как те, что стоят за прилавками магазинчиков в фильмах с Чарли Чаплином.
Свет фонаря ударил незнакомцу в глаза, заставив невольно сощуриться. Его сухое лицо было песочного цвета и довольно сильно обветрено, словно в него выстрелили зарядом микроскопической дроби. Длинные, седые волосы были зачесаны назад. Ввалившиеся, полуприкрытые глаза под орлиными бровями смотрели на мир слегка иронично и совершенно бесстрастно. Изящный, но при этом крючковатый нос почти доходил своим кончиком до верхней губы, придавая лицу вид декоративной керамической маски, висящей над камином. Тонкие губы изгибались в приятной, хотя и тоже карикатурной улыбке.
- Здравствуйте! - воскликнул человек высоким, надтреснутым голосом, приветственно разведя руки. - Вот уж не ожидал встретить кого-то здесь!
Лёнька, Егор и Элина вздохнули с облегчением. Лёньке даже на миг подумалось, что, может быть, перед ними обычный человек, заблудившийся в тоннелях. Он тут же отринул эту надежду, как совершенно абсурдную.
- Удивительный день сегодня выдался! Я не так уж редко бываю в Москве, но такой народной энергии, таких эмоций, такого национального колорита не видел уже где-то лет пятьдесят.
Лёнька не мог видеть лицо Гарцева, стоя позади него. Но уже по застывшей фигуре, чувствовалось, что Георгий вне себя от ужаса.
- Ну что ж, - продолжал незнакомец. - Перейдем к делу! Поскольку наша встреча явно неслучайна и, к сожалению, не обещает быть приятной, я думаю, нам стоит немного разрядить обстановку, начав с чего-то веселого и занимательного. С игры! Игры на ваши знания и догадливость! В какую игру играл коварный сфинкс с царем Эдипом? Именно! Я пропущу вас дальше, только если вы правильно, - он поднял вверх длинный, сухой указательный палец. - Правильно, ответите на три моих вопроса.
Гарцев пошатнулся. Лёнька испугался, что он сейчас грохнется в обморок.
- Вопрос первый: кто я такой?
Все в нерешительности молчали, глядя на незнакомца и не видя в его облике никаких подсказок.
- Ну-с?
- Песочный человек! - выпалил Лёнька неожиданно для самого себя.
Он даже не понимал, откуда взялось это словосочетание. Кажется...
Лёнька вспомнил как лет пять назад, возвращаясь домой из школы, увидел пленных немцев, укладывавших в безлюдном дворе бордюрный камень. В тот день ему задали по математике несколько уравнений, которые оказались слишком сложными. А надо было еще подготовиться к диктанту.
Поборов угрызения совести и страх перед немцами, Лёнька подошел к пожилому человеку в старом, расстегнутом кителе, который присел на бордюр передохнуть.