Он вдруг почувствовал, что даже в его неполные четырнадцать лет школа по-прежнему держит его душу на короткой цепи. С этим надо было что-то делать.
«Если не порвать эту цепь сейчас, то не освобожусь никогда!» - решил Лёнька и вдруг с какой-то внезапной решимостью зашагал в сторону кинотеатра.
Он чувствовал себя почти преступником.
«Зато не рабом!»
Уже на подходе к зданию до уха Лёньки донесся бой литавр и чья-то громогласная речь. Лёнька почувствовал будоражащее приближение заветного полумрака кинозала.
- На «Максимку» пожалуйста!
Женщина с большим, кривым ртом и уродливой родинкой на щеке c презрением взглянула на мальчика.
- Прогуливаем?
У Лёньки что-то передернулось внутри. Он попытался принять холодный и невозмутимый вид.
- Один билет на «Максимку», - медленно повторил он несгибаемым тоном.
Кассирша равнодушно забрала деньги.
Фильм оказался превосходный: красочный, полный тепла и романтики, пусть даже немного наивной. Из зала Лёнька вышел, думая о парусниках, океанах и о далеком, солнечном острове Куба. Хотя все знающие и уважаемые люди твердили, что он живет во времена небывалого подъема и расцвета Родины и должен быть счастлив, порой Лёньке казалось, что раньше жизнь была немножко лучше или, по крайней мере, попроще, не сказать посвободнее. Был, все-таки, шанс увидеть далекие страны, о которых теперь можно узнать лишь из книг и журналов.
Поглощенный этими мыслями Лёнька незаметно для себя спустился в метро, доехал до «Охотного ряда». Там от нечего делать прогулялся по залитой солнцем Красной площади и гудящей на все лады улице Горького. Воспоминания о болезни настолько поблекли, что уступили место страху вернуться домой позже родителей. Даже при том, что времени еще было хоть отбавляй.
Когда, выйдя из метро, Лёнька зашагал через дворы, коротая путь к дому, взгляд его приковали к себе двое подростков, шедших впереди и осторожно, как ему показалось, державших друг друга за руки. У того и у другой были школьные портфели.
Лёнька прибавил шаг и стал стремительно нагонять хорошо знакомую парочку.
- А-ая-яй, молодые люди! Как непгилично демонстгиговать всем свои чувства! Вот мы-то в наше вгемя! - прокаркал Лёнька, искусно изображая старого, насмешливого еврея.
- Леон! - воскликнул коренастый парнишка с коротко остриженной головой.
- Ты же болеешь, - улыбнулась хрупкая, темноволосая девочка с глазами красавицы из восточной сказки.
Егор Журавлев и Элина Шахова были лучшими и, пожалуй, единственными друзьями Лёньки. Элина жила в соседнем от Лёньки дворе, и Егор в последнее время взялся провожать ее из школы, очевидно надеясь на новую ступень в отношениях. Никакого разлада в дружбе с Лёнькой это, к счастью, не принесло. У Лёньки любовь стояла на третьем месте после учебы и фантастических романов. Чувство ревности было для него такой же неведомой страстью, как алчность или гордыня.
- Решил сам себе устроить каникулы? - усмехнулся Егор.
- Вроде того. Последний день болею, все-таки.
- Не боишься, что кто-то увидит? - кокетливо спросила Элина. - Стыд-то какой!
- Мы все чего-то боимся, - мудро парировал Лёнька.
Они шагали вместе, всячески шутя и подтрунивая на тему Лёнькиного прогула. Лёнька поинтересовался последними событиями в школе.
- Да все как обычно, - Егор махнул рукой. - Немка сошла с ума. Колыч ей сегодня что-то сказал, так она ему словарем по морде как даст! Потом еще нам всем четыре страницы сильных глаголов задала учить. Четыре страницы к понедельнику, представляешь!
- Я ее понимаю, - иронично вставила Элина. - Целый класс таких лоботрясов кого угодно с ума сведет.
- Угу, а у вас, можно подумать, сплошные благородные девы учатся!
- Девицы! Неуч.
Егор достал из кармана папиросу, не спеша размял и с важным видом начал закуривать.
- А тебе, Лёнь, хотят поручить придумать сюжет к первому мая. Димка сказал: только без всяких заумностей. Чтобы не было как в прошлый раз.
- А он Пушкина редактировать не пробовал? - усмехнулся Лёнька.
- Делай, как он говорит. Чем проще, тем лучше, - посоветовала Элина, морща свой аккуратный носик от папиросного дыма.
- Кстати, что там с домашним заданием?
Они шли вдоль длинного, уродливого забора стройплощадки, не подозревая, что из-за угла, наперерез им с неуклонностью падающей кометы движется другая троица.
Разглядывая каракули в дневнике Егора, Лёнька не сразу заметил возникшие перед ним полосы грязной тельняшки и распахнутое пальто без половины пуговиц.