Оно рыскало по баракам, общежитиям, квартирам. Врывалось в больницы и приюты. Тысячи умалишенных оглашали воплями коридоры психиатрических лечебниц, заставляя санитаров бить их по лицу и нещадно колоть шприцами. Маленькие дети ревели, увидев, как что-то мерзкое выглядывает из шкафа или спускается с потолка. Матери нежно гладили их лбы.
В ту ночь поэты и меланхолики наливали себе водки, стремясь заглушить мысли о неизбежном конце. Самоубийцы шагали в окна, как на весеннюю демонстрацию, полосовали себе запястья, прыгали с табуреток и спускали курки.
В ту ночь огромная стая ворон с диким ором сорвалась со своих гнезд на Воробьевых горах и, черным шаром пролетев над красными звездами, унеслась подальше от столицы, осев где-то в окрестностях Загорска. Вороны знали, что хозяин считает их слишком умными.
В ту ночь инженер трамвайного депо Степаненко, который дрожал и плакал, пока офицеры госбезопасности вытряхивали ящики его стола и вспарывали диван, который, по словам знакомых не мог убить даже муху, вдруг схватил со стола перьевую ручку, ударом в шею заколол капитана, несколько раз пронзил тело сержанта, перед этим откусив ему палец, и успокоился, лишь когда старший лейтенант, в панике визжа, разрядил в него обойму ТТ.
В ту ночь Пашка Козуб понял, почему никто не пошел играть с ним в хоккей.
Жар в теле сменился ознобом, но Лёнька почти не обращал на это внимания. Даже боль и головокружение, которыми отдавался в мозгу каждый шаг, не мешали ему неотрывно следить за серебристой стрелкой волшебного компаса.
Огороды, пустыри, фонарные столбы, заборы фабрик и стройплощадок - все вертелось и мелькало в каком-то бессмысленном, летящем навстречу потоке видений.
За воротами морга, прямо на снегу, среди множества мертвых тел, которые днем привезли в грузовиках и которые из-за транспортного паралича еще не успели отправить в крематорий, чуть поодаль от основной груды лицом к небу лежала красивая женщина с переломанными ребрами и побледневшими, но еще не заострившимися чертами.
Сторож был совершенно пьян. Охая и причитая, он поминутно крестил то себя, то Лёньку и невнятно молил о чем-то бога
Лёнька понимал, что умрет. Если у него не получится, если чуда не произойдет, то пусть небеса хотя бы одарят его мгновенной смертью.
Мамины глаза были закрыты. Лёнька положил руку на ее холодную шею.
Двор поплыл перед глазами, накренившаяся земля не больно ударила по спине, свинцовое небо, которое едва начали озарять первые лучи солнца, заволоклось густыми чернилами. Лёнька пропал.
Глядя на открывающиеся глаза мертвой женщины и лежащего без чувств подростка, сторож заставил себя протрезветь.
Прощание
Лёнька внимательно рассматривал свое отражение в треснувшем зеркале школьного туалета. Из полумрака на него смотрело глубокомысленное, хотя и довольно скучное лицо с большими, выразительными глазами и спадающей на высокий лоб упрямой челкой черных волос. Шрам почти полностью исчез, однако проклятая бровь срослась неровно.
Лёнька скорчил дурацкую гримасу и, поправив на груди галстук, вышел в залитый солнцем, непривычно пустой коридор. Весело помахивая портфелем, он спустился на первый этаж.
- Ну что, до сентября? - улыбнулся Егор, надевая фуражку.
- Я вот что хотел сказать, - вдруг вспомнил он. - Помнишь, когда мы с Элинкой сидели в колодце, а ты бегал за помощью?
- Ну?
- Странная история... Скажи, ты бы смог там заснуть?
- Да не думаю, - содрогнулся Лёнька, вспомнив ледяную, грязную воду и мерзкую кишку тоннеля.
- А мы, кажется, заснули. Там было на чем сидеть, но, сам понимаешь, удобно не устроишься. А у меня еще и колено сломано. Как я умудрился заснуть?
Лёнька пожал плечами. Он мог бы рассказать Егору обо всем, что с ними произошло, но не хотел показаться другу сумасшедшим. После той ночи все трое попали в больницы. Лёнька три недели пролежал с воспалением легких и еще неделю дома, поскольку был совершенно без сил. Когда он, снова придя в школу, встретился с друзьями, выяснилось, что никто из них совершенно ничего не помнит об их невероятном приключении.
- Может, дело в переохлаждении? - гадал Егор. - А знаешь, какой сон мне снился?
- Про Песочного человека?
- Про кого?
- Неважно...
- Сон был очень похожий на правду. Про светящийся шар! Шар, висящий в воздухе, внутри какой-то огромной... пещеры, что ли? Там еще была каменная лестница... Знаешь, мне ведь сны почти не снятся.
Они вышли из дверей школы навстречу сияющему майскому дню.
- Тебе помочь?
Лёнька взял Егора под руку и помог спуститься по ступенькам.