– Уйдите! – бросил он.
Гай с Марком вышли из триклиния вместе с рабами, оставив в комнате Юлия с бьющейся в припадке Аврелией на руках.
На следующее утро Гай проснулся оттого, что Тубрук тряс его за плечо.
– Вставай, парень! Мать хочет тебя видеть.
Гай пробурчал что-то себе под нос, но Тубрук услышал и добавил:
– Она всегда тихая после… плохой ночи.
Гай уже начал одеваться, но остановился и посмотрел на старого гладиатора:
– Иногда я видеть ее не могу.
Тубрук тихо вздохнул:
– Жаль, ты не помнишь ее до болезни. Постоянно что-то напевала, весь дом наполнялся счастьем. Ты же знаешь, она тебя любит.
Гай кивнул и небрежно пригладил волосы.
– Отец уже уехал в город? – спросил он, заранее зная ответ.
Юлию не нравилось чувствовать себя беспомощным.
– Да, на рассвете, – ответил Тубрук.
Не говоря больше ни слова, Гай последовал за ним по прохладным коридорам в комнаты матери.
Аврелия сидела на кровати, со свежим, умытым лицом и заплетенными длинными волосами. Лицо было бледным, но, когда Гай вошел, она улыбнулась, и он нашел в себе силы улыбнуться в ответ.
– Подойди ближе, Гай. Извини, если испугала тебя вчера.
Он подошел и послушно позволил обнять себя, не испытав при этом никаких чувств. Как сказать ей, что он уже не боится? В последнее время приступы участились, каждый был тяжелее предыдущего. В глубине души Гай понимал, что дальше станет только хуже, что мать пробудет с ним недолго. Но думать об этом он не мог: лучше хранить все внутри, улыбаться, обнимать ее и уходить, закрывшись от боли.
– Чем займешься сегодня? – спросила Аврелия.
– Как обычно, домашними делами, – ответил он.
Она кивнула и словно забыла о нем. Гай подождал немного и, поскольку продолжения не последовало, повернулся и вышел из комнаты.
Когда туман в голове рассеялся и Аврелия снова собралась с мыслями, в комнате никого уже не было.
Марк встретил Гая у ворот с сеткой для ловли птиц. Заглянув другу в глаза, он попытался его приободрить.
– Сегодня нам точно повезет! Поймаем сокола… двух соколов! Научим сидеть на плече и нападать по приказу. Светоний от нас как заяц будет бегать.
Гай ухмыльнулся и отогнал мысли о матери. Он уже скучал по отцу. Впрочем, впереди был целый день, а чем заняться в лесу всегда найдется. Гай сомневался, что из задумки Марка насчет поимки соколов выйдет что-то путное, но почему бы и не попробовать – день долгий и тропинок в лесу много.
В зеленом сумраке мальчишки едва не пропустили ворона, сидевшего на низкой ветке, недалеко от залитых солнцем полей. Марк увидел его первым и замер, жестом остановив Гая.
– Ты посмотри, какой здоровенный! – прошептал он, разворачивая сеть.
Пригнувшись, они попытались незаметно подобраться ближе. До поры до времени ворон с интересом наблюдал за их маневрами. Птица и впрямь впечатляла своими размерами. Подождав, пока ловцы подберутся поближе, ворон расправил тяжелые черные крылья, лениво взмахнул ими и в следующее мгновение оказался на соседнем дереве, как будто перенесся на него одним скачком.
– Зайди сзади, – взволнованно прошептал Марк, для наглядности показывая пальцами, что именно нужно сделать.
Гай ухмыльнулся, нырнул в подлесок и, стараясь одновременно держать в поле зрения дерево и поглядывать под ноги, чтобы не наступить на сухую ветку или лист, крадучись двинулся по широкой дуге.
Зайдя с тыла, он увидел, что ворон опять перебрался на новое место, выбрав длинный поваленный ствол, пролежавший, похоже, немало лет. Угол наклона позволял без труда забраться на дерево, и Марк уже подбирался к птице, держа наготове сеть.
Почему он не улетает, недоуменно спросил себя Гай, не спуская глаз с ворона. Птица нахохлилась и снова расправила крылья. Мальчики замерли, дожидаясь, пока ворон успокоится, после чего Марк снова пополз вверх, обхватив толстый ствол обеими руками.
До цели оставалось несколько футов, когда ворон оживился и запрыгал по стволу и веткам, нисколько не боясь приближающегося охотника. Марк развернул сетку из грубой бечевки, использовавшуюся для хранения лука на кухне. В его руках она мгновенно превратилась в грозное оружие птицелова.
Затаив дыхание, он бросил сеть, и в тот же момент ворон негодующе каркнул, взлетел и опустился на неокрепшие ветви тоненького деревца рядом с Гаем, который без лишних раздумий сорвался с места и бросился на него.
Не выдержав напора, деревце наклонилось, громко треснуло и рухнуло на землю, придавив кроной проявившую нерасторопность птицу.
Гай навалился сверху на ветки, а подоспевший Марк вытащил тяжелого ворона, крепко сжав его обеими руками.