Марк не отвечал – только покачивался с открытым безвольно ртом.
Гай глубоко вдохнул и приготовился к боли. Даже в обычных обстоятельствах выгнуться так, чтобы перерезать веревку камнем, задача нелегкая, а когда живот – сплошной синяк, это дело почти невыполнимое.
Давай.
Он напрягся и, застонав, сложился и рванулся вверх. Пальцы ухватились за сук. Легкие как будто всколыхнулись, в глазах потемнело. Силы ушли. В какой-то момент показалось, что его сейчас вывернет наизнанку и что он продержится не более нескольких секунд. Передохнув, он опустил руку с камнем, отклонился назад и принялся пилить веревку, стараясь не порезать ногу в том месте, где веревка врезалась в кожу.
Увы, камень оказался недостаточно острым, да и держаться долго Гай не мог. Он пытался подготовиться к падению, а не свалиться кулем, когда пальцы просто соскользнут в самый неподходящий момент, но не все получалось так, как хотелось.
– Камень у тебя, – бормотал он. – Попробуй еще разок, пока не нагрянул Светоний.
Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, из Рима вернулся отец – его ждали со дня на день. Вот-вот стемнеет, он забеспокоится. Что, если он уже ищет их, бродит где-то рядом, зовет? Нельзя допустить, чтобы он их нашел в таком виде. Вот будет позор.
– Марк! Скажем им, что мы упали. Не хочу, чтобы отец узнал.
Марк медленно покачивался на поскрипывающем суку и не отзывался.
Гаю понадобилось пять попыток. Пять мучительных подъемов. Превозмогая боль, он возил и возил камнем по веревке, пока она не поддалась. Он грохнулся на землю плашмя и всхлипнул от боли, пронзившей обессилевшие мышцы.
Потом Гай попытался осторожно опустить Марка, но ослабевшие руки не удержали свалившийся на них вес, и друг упал с глухим стуком на землю. Гай даже моргнул и поморщился.
Боль привела Марка в чувство. Он открыл глаза и едва слышно прохрипел:
– Рука…
– Похоже, сломана. Ты ею не двигай. Надо уходить отсюда, пока Светоний не вернулся и пока отец не стал нас искать. Почти стемнело. Встать можешь?
– Могу. Только ноги слабые, едва держат. Этот Тоний – просто говнюк, – пробормотал Марк.
Говорил он неразборчиво, едва шевеля разбитыми и опухшими губами и стараясь не двигать челюстью.
Гай хмуро кивнул:
– Точно. За нами должок.
Марк улыбнулся и тут же охнул от резкой боли в потрескавшихся губах.
– Только сперва чуть подлечимся, ладно? Прямо сейчас я с ним схватиться не готов.
Поддерживая друг друга, друзья побрели в темноте домой – через засеянные поля, потом мимо бараков для рабов – к главным постройкам. На стенах дома уже горели масляные лампы.
– Тубрук наверняка ждет нас. Он никогда не спит, – проворчал Гай, когда они входили в ворота.
И тут же оба вздрогнули от раздавшегося из тени голоса.
– А вот это верно! Жаль было бы пропустить такое зрелище. Вам еще повезло, что отец Гая не вернулся. Уж он бы шкуру с вас спустил. Это ж надо, явиться на виллу в таком виде. Ну, что на этот раз?
Тубрук ступил в желтую полосу света от масляных ламп. Бывший гладиатор, здоровяк, он купил должность управляющего скромным поместьем под Римом, о чем ни разу не пожалел. Отец Гая говорил, что люди с такой деловой хваткой встречаются редко, может быть, один на тысячу. Рабы подчинялись ему беспрекословно – кто-то из страха, кто-то – из уважения.
Тубрук принюхался:
– Никак в речку свалились, а?
Гай и Марк закивали, выказывая свое полное согласие с таким толкованием событий.
– Погоди-ка. А следы от палки тоже оттуда? Светоний, да? Эх, жаль не надрал ему задницу, пока мал был, тогда, может, и на пользу пошло бы. Так что?
– Нет, Тубрук. Мы сами. Поругались, потом подрались. Никаких посторонних там не было. А если кто и был, то мы потом разберемся, ладно?
Тубрука такое объяснение только позабавило. Ему исполнилось сорок пять, и поседеть он успел к сорока. В свое время он повоевал в Африке в составе Третьего Киренаикского легиона, потом поучаствовал почти в сотне гладиаторских боев, напоминанием о которых служили многочисленные шрамы. Опустив на голову Гаю широкую, как лопата, ладонь, Тубрук взъерошил густые волосы толстыми, неуклюжими пальцами.
– Понимаю, волчонок. Вижу, в отца пошел. Но ты еще мальчишка, а Светоний – или кто-то там еще, – как говорят, вот-вот отправится служить. Будь осторожен, его отец – человек очень влиятельный, а нам враги в сенате ни к чему.
Гай вытянулся в полный рост и с самым бесстрастным видом, какой только смог принять, попытался настоять на своем.
– Выходит, нам повезло, потому что Светоний к этому делу никаким боком.
Тубрук кивнул, сделав вид, что полностью с ним согласен, и постарался скрыть улыбку.