Чья-то рука тронула его за щиколотку. Он опустил глаза – на него смотрел старик Кабера.
– Иногда я вижу будущее. Если поедешь туда сейчас, к рассвету будешь мертв. Это правда.
Словно почувствовав настроение хозяина, мерин переступил с ноги на ногу.
– А если останусь? – резко спросил старый гладиатор.
Кабера пожал плечами:
– Здесь ты тоже можешь погибнуть. Рабы взбунтовались. Времени у нас немного.
Марк в изумлении уставился на чужака. В поместье почти пять сотен рабов. Если они поднимутся против хозяев, будет бойня. Не говоря ни слова, он бросился в дом, крикнув Тубруку, чтобы тот поднимал тревогу.
– Не помочь ли тебе слезть с этого чудесного мерина? – предложил Кабера, глядя на Рения невинными глазами.
Рений поморщился, но, как ни странно, не рассердился.
– Боги не говорят, что с нами будет, – произнес старый гладиатор.
Кабера грустно улыбнулся:
– Раньше я тоже так думал. Молодой и самонадеянный, я считал, что умею читать в людских душах, видеть суть каждого и предугадывать его действия и поступки. Лишь много лет спустя я проникся смирением и понял – дело не во мне. Это не то же самое, как если бы я смотрел в чистое окно. Я вижу тебя, вижу город и чувствую смерть. Почему бы нет? Многие наделены талантами, которые кажутся магией тем, кто их лишен. Думай об этом что хочешь, идем. Сегодня ты нужен здесь.
Рений фыркнул:
– С такими талантами ты, надо полагать, зарабатывал кучу денег?
– Раз или два бывало, но деньги у меня не держатся. Переходят в руки продавцов вина, беспутных женщин и мошенников. Со мной остается только опыт; правда, он куда дороже денег.
После секундного раздумья Рений оперся на руку Каберы и даже не удивился ее силе. Он хорошо помнил, как этот тщедушный старец натягивал тетиву большого лука на учебном дворе.
– Тебе нужно только подержать ножны, старик. Я буду в порядке, когда выну меч.
Поглаживая мерина и обещая, что они поедут позже, когда все успокоится, Рений направился к конюшне, но через несколько шагов остановился:
– Так ты видишь будущее?
Кабера ухмыльнулся. Разговор явно его забавлял.
– Хочешь знать, погибнешь ты здесь или нет?
Рений вдруг обнаружил, что привычная раздражительность никуда не делась.
– Нет, думаю, что не хочу! Держи свои знания при себе, колдун.
Он двинулся дальше и уже не оглядывался, и лишь поднятые плечи говорили о его недовольстве.
Лицо Каберы омрачилось. Ему нравился Рений, и его порадовало, что в сердце старого гладиатора, заработавшего немало денег и добившегося славы, осталось место для благородства.
– Наверное, друг мой, я мог бы позволить тебе уйти и доживать с другими стариками, – пробормотал он себе под нос. – Ты даже мог бы найти там свое счастье. Но без тебя мальчики погибли бы непременно, так что придется взять этот грех на душу.
Повернувшись к огромным воротам во внешней стене поместья, он подошел и налег на них всем телом, чтобы закрыть. А не погибнет ли он сам в этой чужой стране, о которой и не знают на его родине? Возможно ли, что дух его отца витает поблизости и наблюдает? Скорее всего, нет. Его отцу, по крайней мере, хватило ума не сидеть в берлоге и не ждать, пока медведь вернется домой.
Издалека донесся стук копыт. Кабера придержал ворота, пытаясь рассмотреть приближающегося всадника. Враг или посланец из Рима? Что же это за ясновидение, если будущее являет себя отдельными картинами, которые никак не связаны с ним самим? Он стоит, держит ворота, а предупреждения так и не получил. Самые ясные видения касались событий, не имеющих к нему никакого отношения. Наверное, боги преподавали ему какой-то урок, который не пошел ему впрок, – Кабера давно понял, что не может быть в жизни только наблюдателем.
За всадником тянулся хвост темной пыли, еле заметной в надвигающихся сумерках.
– Придержи ворота! – скомандовал голос.
Кабера недоуменно поднял бровь – а что еще он делает?
В ворота на скаку влетел отец Гая, Юлий. Лицо его раскраснелось, на богатых одеждах чернели пятна сажи.
– Рим горит, – сказал он, спешиваясь. – Но мой дом они не получат!
Тут он узнал Каберу и в знак приветствия похлопал его по плечу.
– Как мой сын?
– Хорошо. Я…
Кабера замолчал – Гай, только старше и энергичнее, быстрым шагом шел к дому, намереваясь заняться организацией его обороны. В коридорах уже разносилось эхом имя Тубрука.
Какое-то время Кабера стоял в замешательстве. Его видения немного изменились: сила этого человека была сродни стихии, и благодаря ей чаша весов вполне могла склониться в их пользу.
С полей донеслись крики, и мысли разбежались. Раздраженно бормоча, он поднялся по ступеням на стену, окружавшую поместье, – хоть осмотреться, раз уж внутреннее зрение подвело.