Марий излучал радость и энергию и, обходя своих людей, похлопывал их по плечам и смеялся. Те в ответ криво ухмылялись, как ученики, удостоившиеся учительской похвалы.
– Победа за нами, парни! – объявил Марий. – Ровно через месяц мы устроим этому городу такой день, что запомнится надолго.
Ответом были крики одобрения, и Марий, созвав всех рабов, распорядился принести вина и закусок и угостить его людей по-царски.
– Все, чего пожелают! – проревел он.
В загрубелые руки вернувшихся солдат, в том числе Гая и Марка, совали золотые и серебряные винные кубки. Из глиняных кувшинов в кубки полилось, журча, гранатового цвета вино. Пришла с другими рабами и Александрия. Увидев Гая и Марка, девушка улыбнулась им. Гай в ответ кивнул, а Марк – подмигнул.
Тубрук понюхал вино и усмехнулся:
– Самое лучшее!
Марий поднял кубок, и лицо его вдруг сделалось серьезным. Ждать тишины ему пришлось лишь несколько секунд.
– За тех, кто не дошел сюда, кто погиб сегодня за нас. Тагон, Лука и Вег. Славные парни!
– Славные парни! – повторил хор хриплых мужских голосов. Легионеры осушили кубки и тут же снова подставили их под рубиновую струю.
– Он знает их по именам! – прошептал Гай Тубруку.
Старый гладиатор наклонился к нему:
– Он всех знает по именам! Вот почему он хороший полководец. Вот за что его любят. Он может рассказать о каждом из тех, кто находится здесь, и о многих из тех, кто остался за стенами Рима. Конечно, кто-то назовет это дешевой уловкой, рассчитанной лишь на то, чтобы произвести впечатление на подчиненных. Спроси – уверен, он так тебе и скажет…
Тубрук не договорил и, повернувшись, посмотрел на Мария.
Тот как раз взял в замок шею здоровяка-легионера и потащил его через толпу. Здоровяк ревел, но не сопротивлялся, а покорно, как полагается, терпел.
– Думаю, они ему как дети. Он их любит – это ж видно. Этот верзила при желании оторвал бы Марию руки! Или на виду у всех зарезал бы любого за один хмурый взгляд. Между тем Марий таскает его за голову, а он только хохочет. Научиться такому нельзя, с этим надо родиться. А вот быть хорошим полководцем можно и без этого.
Попади эти люди в легион Суллы, они точно так же пошли бы за ним. Дрались бы за него, держали строй и отдавали жизни. Но они под командой Мария и любят его. Их нельзя подкупить, на них можно положиться, они будут драться до конца, и никто из них не побежит. Во всяком случае, на глазах у Мария. Раньше, для того чтобы вступить в легион, нужно было иметь землю, но Марий отменил это. Теперь любой может пробиться в люди, сражаясь за Рим. Или, если хочешь, за Мария. Половина его солдат не попала бы в армию, не заставь Марий сенаторов принять этот закон. Они многим ему обязаны.
Самые красивые рабыни дома уводили солдат, чтобы искупать их и сделать массаж. Некоторые красавицы уже держали избранников за руку и ахали, слушая их бахвальства. Отпустив здоровяка-легионера, Марий тут же подозвал к нему девушку, стройную брюнетку с черными как уголь глазами. Едва взглянув на нее, верзила хищно ухмыльнулся, подхватил девушку на руки и бросился в дом. Ее смех эхом отдавался от кирпичных стен.
Какой-то молодой солдат опустил руку на плечо Александрии и что-то ей сказал. Марк тут же подошел к ним.
– Возьми другую, приятель. Она не из этого дома.
Солдат посмотрел на него, заметил, как уверенно держится парень и какое у него решительное лицо, и, пожав плечами, подозвал другую, проходившую мимо, рабыню. Гай наблюдал за всем этим со стороны. Александрия, встретившись с ним взглядом, вспыхнула от гнева, повернулась к Марку спиной и ушла в сад.
Марк задумчиво посмотрел на друга.
– С чего это она так разозлилась? – огорченно спросил Гай. – Вряд ли она хотела пойти с этим быком. Ты ее спас.
Марк кивнул:
– Вот потому, наверное, и разозлилась. Может, она не хотела, чтобы ее спасал я. Может, она хотела, чтобы это сделал ты.
– О… – Гай расплылся в улыбке. – Ты в самом деле так думаешь?
К друзьям, слегка покачиваясь, подошел Марий. На голову ему вылили вина, волосы прилипли ко лбу, но он все равно смеялся, а глаза сияли от удовольствия.
– Ну что, парень? – Он взял Гая за плечи. – Попробовал Рим на вкус? И как?
Гай невольно ухмыльнулся в ответ – веселость этого человека была заразительна, как и другие эмоции. Стоило ему нахмуриться, как над ним самим и над всеми вокруг нависали темные тучи страха и гнева. Когда же он улыбался, улыбаться хотелось всем. Хотелось быть рядом с ним, под его крылом.
Гай уже ощутил силу обаяния этого человека и впервые задумался над тем, сможет ли сам когда-нибудь требовать от людей такой же преданности.