А вот ночью попёрли зомбаки. Некоторые прямо через минное поле, что на той стороне площадки. Хороший фейерверк мертвецы по дороге устроили, потому к атаке долговцы были готовы. Но готовы они были не тому, что произошло дальше. Там не было никаких суперчудес, только зомби. И они пёрли тупо и целенаправленно прямо на позиции полковника. Первым без патронов остался снайпер со своими старыми 7.62Х54. Хорошо, лёгкий пулемёт с калашами одного стандарта, можно распределять боеприпас. Зомбари шли всю ночь, то разрозненно, то группами по пять-семь. Патроны таяли катастрофически. Утром площадка перед складом представляла из себя картину «Апофеоз войны часть вторая, глубоко модернизированная». Всё завалено чуть дергающимися вонючими трупами. К полудню их вонь стала непереносимой, ни дождя, ни ветра, как назло, не было в этот осенний недобрый день. Монолитовцы атаковать не спешили, только повысили плотность огня. Ну да, у них дефицита патронов не наблюдалось. Но хуже было другое, за границей сектора обстрела началось какое-то нездоровое шевеление, что-то там мастерили фанатики.
Что именно стало понятно, когда в стену прилетела первая реактивная ракета. Никого не убила, но делов наделала — пулемёт убрала под списание: ствол изуродовала. И ведь вот незадача, для скорости передвижения штатный пулемётчик квада Зулус оставил свой экзоскелет на базе. В качестве оружия поддержки по приказу командира взял старый добрый РПК-74. А у того ствол несменный, так-то можно было один выкинуть, другой поставить. В общем ситуация всё больше выходила из-под контроля. Сам Зулус был легко ранен осколками. Но это были так, цветочки. Гораздо хуже то, что люди валились с ног от напряжения, ведь вторые сутки то в походе, то в бою. Пока обходились допингом из аптечек, но лекарства подходили к концу, равно как и боеприпасы. Обстрел стен монолитовцы вели неспешно, в рваном ритме, всё по правилам осадной войны. Добить до их безоткатного орудия, что-то вроде престарелого натовского «Карла Густава» прошлого века на треноге, в отсутствие снайперки или хотя бы тяжёлого пулемёта было нереально. А вот заработать контузию или ранение разлетающимися осколками — запросто. День клонился к вечеру, а у неприятеля появился снайпер. И какой! Первым же выстрелом ранил одного из Долговцев. Навылет прошло, хорошо хоть не в сердце, а так, поцарапало с левого бока. Но то, что этот выстрел достал бойца сквозь стену и пробил бронепластину ПСЗ… Стало ясно, что у противника гауссовка. А где одна там и другая, это понимание возникло минут через пятнадцать, на основании возросшего темпа почти неслышной стрельбы. И стало косматовцам совсем хреново.
Расстрел Долговцев шёл по плану до самого вечера. Хорошо в пятом часу начался дождина, а осенние сумерки быстрые, ночи тёмные. Оперативный военный совет квада пришёл к неприятному выводу — ночью будут брать. Решили прорываться как совсем стемнеет. Дождь скроет передвижение, если идти под самой стеной.
Их обнаружили до обидного близко от поворота за стену, где можно было спрятаться от вражеских средств слежения. Видимо, тепловизором. Дождь, конечно, помог, но враг сидел близко. Очереди из темноты сквозь стену дождя были не прицельны, но раненного долговца, чьё имя Резанов так и не расслышал, косматовцы потеряли. В ход пошёл последний довод — гранаты. Отбились, но патроны были на исходе, гранаты же закончились в ноль. Дальше бежали на остатках инстинкта самосохранения. Но усталость и погодные условия, вкупе с незнакомой местностью, сделали своё дело. Один из бойцов, а именно Зулус, попал в аномалию.
К утру вдвоём вышли на железную дорогу. Вдалеке справа в серо-сизом мокром и холодном тумане угадывались пакгаузы узловой станции Янов. По данным разведки там могли быть как Свободовцы, так и бродяги-одиночки. Думать о том, что станцию тоже захватили фанатики не хотелось. Хотелось лечь в грязную ледяную коричневую лужу и уснуть. Дождь перестал, но было очень холодно из-за усталости и этого ночного ралли. Решили идти к станции, посмотреть кто да что там. При приближении ничего опасного не заметили, и внутри оказалось пусто. Только запалили костерок, как пожаловала какая-то тварь. Пришлось срочно всё гасить и прятаться в подвале, благо там хоть сухо было. Возможно, псевдогигант был, возможно что-то ещё. Оно громко топало и порыкивало, скребло в стены и наглухо заваренные железные двери. Спали по очереди, сухпай почти кончился, огня было не развести. ПДА включать опасались из-за риска быть обнаруженными очередной группой Монолита. Так и просидели пару суток. Потом тварь свалила.
Чепурной свалился с температурой, сказалось сидение в холодном подвале после ночного марш-броска под дождём. Космач использовал что было в аптечке, но состояние последнего оставшегося в живых подчинённого всё ухудшалось. Пришлось идти искать помощь. Жрать было нечего от слова совсем, долговцы рассчитывали взять необходимое в обычном схроне клана с пайками и прочими необходимыми в рейде делами, но он остался далеко за спиной. Возвращаться к нему было долго и опасно — там наверняка шарились группы Монолитовцев.
Космач добрался в одиночку до бункера учёных, что располагался в паре часов хорошего хода. Озеров был поражён внешним видом полковника, вошёл в положение и выдал необходимые медикаменты, снабдил парой магазинов для калаша. И Космач отправился в обратный путь. К вечеру добравшись до станции упал от усталости, но товарища спас. Тот полежал ещё пару дней, самочувствие улучшилось ненамного. Пришлось тащиться с ним вместе до учёных. Повезло, что за время этих походов никто не встретился. Видимо, Монолитовцы уже ушли гораздо дальше к границам Зоны.
Чепурной оклемался только через пару суток, благо в тёплом бункере и под присмотром настоящего врача. За гостеприимство пришлось заплатить. Как деньгами, так и услугой.
Бункер учёных был небольшим, на троих постоянных сотрудников, один из которых отсутствовал. То есть остались только начальник Озеров и штатный инженер миссии Гарин. И работать было некому. А наёмников, что охраняли бункер, к делам клиента не припашешь. Вот и отправились Космач с не до конца пришедшим в себя Чепурным к деревеньке за несколько километров забрать контрольное оборудование. А на следующий день — к Градирне, это же самое оборудование установить и активировать. А потом ещё до кучи до самого «Юпитера», тоже датчики поставить возле смешанного аномального образования типа Битум. Через несколько дней, закончив с поручениями Озерова, осторожненько двинулись назад к своим.
Но не просто так. Озеров очень попросил пройти через Янтарь, передать некий тяжёлый плоский кейс лично профессору Герману. Поэтому пришлось заложить крюка. Идти вдвоём, с одной стороны, опасно, но с другой — удобно, шуму меньше. Космач с Чепурным были калачи тёртые, не высовывались, по торным дорожкам не шли, старались сначала смотреть, а потом уже перемещаться. Это дало свои плоды. Чепурной был не лучшей форме, идти пришлось медленно. Зато на обратной дороге вплоть до перехода из Мёртвого города к озеру Янтарь пара Долговцев никого не встретила.
Герман был как всегда сух и занят, принял посылку и дал пару аптечек жёлтого цвета. Те же АИ, только с расширенным ассортиментом. По внешнему виду понятно, что русские, только маркировки никакой. Вместо промедола вообще какая-то бомба с зашкаливающей эффективностью, вроде АТ называется. Между собой такие аптечки сталкеры зовут Научными. Страшно дефицитная в Зоне штука! А такое суперобезболивающее вообще в первый раз встретилось.
Переночевали, переждали выброс и засобирались в сторону Дикой Территории, чтобы к вечеру уже в расположение прибыть. Но не сложилось опять. При приближении к переходу на Дикую, что между двух крутых склонов, нарвались на концентрированный автоматный огонь. Воевать не стали, ломанулись назад. Чепурного ранило, пришлось тащить до бункера на себе. Не понятно ни кто там был, ни сколько их, но наёмники отреагировали предсказуемо. То есть вломились вместе с Долговцами в бункер. И это было мудрым решением, совсем как у Сунь-Цзы, когда он сказал, что отступать надо с такой скоростью, чтобы противник догнать не мог.