Старик кивнул:
– Мотешакерам. Спасибо.
– Как Сохейл? – Брайан взял себе стакан чая со стоящего на электрической спирали подноса.
– С сыном все в порядке. Он ненавидит то, что делает, людей, на которых работает. Но куда деваться? Стоит ему уволиться, и его заподозрят в нелояльности. – Гейдара прорвало. Брайан наполнил его стакан и слушал. – Они очень циничны, эти люди. Выпустили немного пару, создали впечатление свободы, изобразили пародию на выборы. А на деле правят те, кого никто не видит, и их муллы. Набивают себе карманы. Планируют игры с Ливаном и Ираком. Строят бомбы, а народ должен платить безумные деньги за жилье и больницы. Без вашей помощи моя жена могла бы умереть. Социальная медицина – это просто смех.
Брайан Дуглас с удовлетворением отметил, что отношение Гейдара к иранскому правительству нисколько не изменилось. И надеялся, что те же чувства испытывал и его сын.
– Выходит, дело в Сохейле? Вы опять хотите его видеть? Ведь так? Его, а не старого продавца газет. И вы снова подвергнете его жизнь опасности. А если за вами следят или заподозрят его, сумеете ли вы вытащить нас из беды, но не так, как Эбрагима, Якуба и Цирруса? – Гейдар называл имена британских агентов, которые сгинули в застенках ВЕВАК, где, без сомнений, приняли мученическую смерть.
– Гейдар, ВЕВАК никогда меня не обнаружит. Те люди провалились, потому что небрежно сработал кто-то другой, но не я. Я двадцать лет занимался подобными вещами в Ливане, Ираке, Боснии. И жив не потому, что осторожничал. А потому, что хорошо знаю свое дело. А ваш сын, если хочет, может выбрать место побезопаснее. – Со старым продавцом газет Брайан Дуглас не разыгрывал из себя учтивого дипломата или не уверенного в себе южноафриканца.
– Завтра вечером, – объявил Гейдар. – Я сказал ему, что вы здесь и подали условленный сигнал о встрече. Уговаривал не рисковать. Говорил, что ничего хорошего из этого не получится. Но он не послушал. Вот адрес. Завтра вечером в десять. – Он подал Брайану кусочек бумаги. – А теперь уходите.
Англичанин взял спичку из коробки, лежавшей рядом с кальяном старика, поджег бумагу и уронил на бетонный пол.
– Мотешакерам, – бросил он, уходя.
Завтра вечером – это слишком поздно. К завтрашнему вечеру он собирался покинуть страну. Брайан вспомнил камеры слежения в аэропорту и провел рукой по лысой макушке. Ощутил измененную форму носа. В центре базара было очень тепло.
– Брэд Адамс, приятель, рад тебя видеть. Я только что узнал, что ты на борту, – поздоровался однозвездочный генерал ВВС в обтягивающей зеленой летной форме. – Поздравляю с удачной карьерой. Моя, как видишь, застопорилась. Дослужился до бригадного генерала и застрял. Но это мой самолет. Давай покажу что здесь и как. Прости, не могу предложить более достойного помещения для вице-адмирала; передний отсек занял босс.
Адамс покосился на нашивку на форме летчика и вспомнил Джорджа Дюка, с которым познакомился, когда учился по обмену в Авиационном институте[71] в Алабаме. Они оба поднимались по служебной лестнице: он готовился стать флотским капитаном, Дюк – полковником ВВС. А на базе жили в соседних домах. Адамс встал со скамьи в хвосте самолета.
– Твою дочку звали Шондра, моя Джекки постоянно к ней бегала.
– Да, жена была недовольна такой интернациональной дружбой. Она немного старомодна. Недавно Шондра сделала меня дедушкой. Боже, я сразу почувствовал себя старым. Ну что, пойдем на экскурсию? – Дюк повернулся к двери в перегородке. – Эту крошку недавно переделали. Она хоть и осталась прежним «Боингом 747–200», но словно родилась заново: перебрали шпангоут, поставили новые двигатели, системы управления и компьютеры. Во время «холодной войны» этот самолет предназначался для управления ядерным сражением с высоты. Мы могли запускать межконтинентальные баллистические ракеты прямо из кабины. Разумеется, можем и теперь, но не это наша основная задача. Мы командный мобильный антикризисный пункт. Хотя до сих пор называем самолет боевым штабом, а я – его начальник. Но в основном летаем по заказу Федерального агентства по управлению страной в чрезвычайных ситуациях,[72] например в зону ураганов для обеспечения временной связи.
Кабина боевого штаба была наполнена панелями управления, компьютерами и передатчиками. Сиденья, словно коконы, крепились к потолку. Посты освещались неярким светом, тихо гудели система кондиционирования и работающие на большой высоте двигатели. Только несколько кресел были заняты; Адамс заметил, что многие члены команды отдыхали в заднем салоне.
– Скоро встретимся с танкером КС-10 для дозаправки. Тебе будет интересно посмотреть, как в воздухе спариваются два огромных «Джумбо». Когда начнем заправляться, я провожу тебя наверх. – Дюк шел дальше по длинному фюзеляжу. Вскоре они попали в небольшое помещение, где, судя по всему, проводили брифинги и совещания. – Это «Сидячая комната», поскольку здесь больше нечем заниматься, как только сидеть. Шучу. Она как бы моделирует Оперативную комнату Белого дома. – В помещении не оказалось ни одного человека.
– Здорово, Джордж, – одобрил Адамс, опускаясь вслед за генералом в одно из просторных кожаных кресел, закрепленных вокруг блестящего полированного стола. – Но скажи мне вот что: почему министр обороны решил лететь в Турцию на вашей машине?
– Мы же должны куда-то летать. Если бы не он, то выписывали бы по сорок часов кряду восьмерки над Оклахомой. В конце концов этот самолет построен именно для министра обороны. Президент вряд ли когда-нибудь им воспользуется. Даже во время кризиса он предпочтет «ВВС-1» или укроется в одном из бункеров. Министр обороны обладает точно такими же полномочиями, как и главнокомандующий, – может распоряжаться любыми войсками и даже отдать приказ о применении ядерного оружия. Если что-то произойдет, пусть лучше он будет на нашем борту, чем на каком-нибудь обычном 757-м с двумя спутниковыми каналами. И еще, Брэд, это производит впечатление. Другие министры обороны НАТО прилетят в Турцию на «Гольфстримах» или других обычных самолетиках, а наш – на бело-голубом 747-м, на борту которого крупными буквами написано «Соединенные Штаты Америки». Это не «ВВС-1», но что-то в этом роде.
– В этом есть определенный смысл, – рассмеялся Адамс. – Кроме того, он намного удобнее того самолета, который мы купили, чтобы развозить конгрессменов на тусовки по всему миру.
– Министру Конраду нравится, – расплылся в улыбке Дюк. – Он зарезервировал нашу птичку на следующие четыре недели. Из Турции мы летим в Египет, а дальше – маршруты с неопределенными пунктами назначения. Вроде бы повезем авиационные карты и планы аэропортов на Аравийский полуостров. Как тебе такая перспектива?
– Если занесет в Бахрейн, забегай. Устрою тебе экскурсию по моему командному пункту. Он длиннее твоего, не такой красивый, зато лучше плавает. – Адамс задумался, какие пункты назначения могут быть у самолета Дюка на Аравийском полуострове.
В салон вошел майор Чан:
– Адмирал Адамс, министр сейчас вас примет.
Он провел Брэда через еще один зал для заседаний, и они оказались у двери с табличкой «Управление командованием вооруженными силами США».
– Кабинет министра за углом, – объяснил майор.
– Брэд! Брэд Адамс, это вы! – В узком коридоре появился Генри Конрад и протянул руку. Она оказалась крепкой и мозолистой. На министре были кожаная летная куртка, голубая хлопчатобумажная рубашка с пуговицами до пояса и брюки цвета хаки. Выглядел он так, словно собрался на пятидесятую годовщину учеников подготовительной школы. – Заходите. Еще не поели? Я как раз собрался перекусить. Присоединитесь?
Каюта министра обороны оказалась небольшой – со столом на двоих, двуспальной кроватью и целой стеной плоских экранов и телефонов. На одном из экранов была представлена карта, по которой медленно двигался белый силуэт самолетика. На других – темные контуры облаков: вид прямо по курсу и непосредственно под фюзеляжем «боинга». Стол был накрыт на двоих, металлические крышки не давали блюдам остыть.
71
Высшее военное учебное заведение на правах самостоятельного управления. Предоставляет высшее образование офицерам ВВС. Расположен на авиабазе Максуэлл.
72
Независимое федеральное агентство. Создано в 1979 г. с целью координации действия федеральных органов власти в чрезвычайных ситуациях.