— Ба, да это же благородная госпожа Ашурран!
— Приветствую тебя, Владыка морской пучины, Лайбао Синяя Чешуя! — Ашурран поклонилась с отменной учтивостью.
— Давай скорее поиграем в загадки. Только не надейся, что тебе удастся победить меня так же легко, как и в прошлый раз. Я уже придумал несколько загадок, подобных твоей. Вот, например: чем отличается разбойник от дерева?
— Тем, что дерево сначала посадят, потом оно вырастет, а разбойник сначала вырастет, а потом его посадят, — без запинки ответила Ашурран. — Однако прости, Лайбао, не до загадок мне сейчас. Эта прекрасная страна, которую я уже успела полюбить, в опасности.
И Ашурран рассказала Лайбао о нападении эльфов и сожжении Солха.
— Разве меня это касается? Древние ничем мне не угрожают. Что до людей, я жил за тысячу лет до основания Юнана и проживу еще больше после того, как он падет, и руины его порастут травою, — важно сказал дракон.
— Это верно. Однако подумай: если человеческий род будет уничтожен Древними, кто же будет приходить и развлекать тебя загадками, а также бесплодными попытками украсть твои сокровища? Кто будет выходить в море на утлых суденышках, набитых всяким добром, чтобы стать добычей рыб после первого же шторма и пополнить твою сокровищницу? Кто будет строить города, прокладывать дороги и менять лицо земли?
Дракон задумался.
— И это верно, — пришлось ему согласиться. — Но чего же ты хочешь от меня?
— Если и вправду знаешь ты все на свете, то скажи, где мне добыть яйцо огнедышащего дракона?
— В мире осталось девять драконьих яиц, которое тебя интересует?
— Расскажи мне о том, которое проще всего достать.
— Есть в горной цепи Хаэлгира одна гора, похожая очертаниями на голову дракона. На ее вершине тысячу семьсот лет назад драконица свила гнездо и отложила яйцо. Драконицу убил эльфийский рыцарь Эктелион, но и сам пал в той битве. Яйцо же так до сих пор и лежит на вершине горы, и взять его оттуда проще простого, нужно только преодолеть семь перевалов, шесть ледников и двадцать пять горных потоков, а потом подняться на высоту пятисот бросков копья. Тогда лишь протяни руку — и яйцо твое. Если двинешься в путь сию секунду, то через год и один день получишь желаемое.
— Год и один день? Это слишком долго.
— Какая же ты нетерпеливая!
— Ничего удивительного, что я тороплюсь. Мой век куда короче твоего, Владыка морской пучины, и даже день кажется мне слишком долгим сроком, если я чего-то страстно желаю. Тогда расскажи мне о том яйце, дорога до которого самая короткая, пусть даже достать его будет труднее всего.
— Изволь. Семьсот лет назад чародей Кацура полюбил чародейку Аранрод, и чтобы добиться ее любви, подарил ей драконье яйцо, которое украл из логова дракона. Дракон выследил его и убил, но чародейка Аранрод уцелела. Она спрятала яйцо в подземелье своего замка на острове Цистра.
— Значит, мне следует отправиться на остров Цистра?
— Подожди, история только начинается. Через сто лет чародейка Аранрод лишилась магической силы из-за древнего проклятия. Тогда белги напали на ее замок, разрушили и разграбили его, а чародейку увели с собой и сделали женой своего предводителя Винифрида. Когда Винифрид умер, часть сокровищ положили с ним в могилу, и в числе прочих драконье яйцо.
— Ага, так мне следует отправиться на остров Белг?
— Подожди, это еще не конец истории. Еще через сто лет могилу Винифрида разграбили пираты из Ламассы.
— Так мне отправляться в Ламассу?
— Тьфу, какая ты нетерпеливая! Воистину ваше племя не знает покоя. Дослушай мою историю до конца. Пираты погрузили сокровища на свой корабль и вышли в море. Через двадцать дней они встретились с двумя купеческими кораблями из Аолайго и вступили с ними в бой. Корабль их был подожжен, но прежде чем он потонул, купцы успели сгрузить с него все ценное.
— Так что, яйцо в Аолайго?
Дракон только вздохнул и продолжал:
— Когда корабли проходили на расстоянии двух лиг от берегов Аолайго, налетевший шторм разбил их о рифы, и они пошли ко дну вместе со всем своим грузом.
— Так ты хочешь сказать, что яйцо лежит неподалеку отсюда на дне моря? — вскричала Ашурран, не в силах побороть нетерпение.
— Нет, ибо я нашел его, и теперь оно лежит в моей сокровищнице. Но, как ты верно заметила, достать его будет труднее всего.
Ашурран от волнения прикусила большой палец, а потом сказала:
— Воистину, чудны дела, которые творятся в этом мире, и никогда не знаешь, что ждет тебя сегодня или завтра.
Чувствуя непреодолимое любопытство, которое вообще является одной из самых ярких черт племени морских драконов, Лайбао Синяя Чешуя спросил Ашурран:
— Что же ты намерена делать, синеглазая дочь людей? Вступишь ли ты со мной в поединок силы или в поединок ума за драконье яйцо?
— Ни то, ни другое, — сказала Ашурран. — Не с руки мне играть с тобой в загадки, потому что мудростью многократно ты меня превосходишь, и в прошлый раз удалось мне выиграть только с помощью хитрости. Драться же и вовсе мне с тобой не к лицу, после того как ты столь щедро меня одарил и столь учтиво рассказал мне все, что мне было нужно.
— Верно, боишься ты за свою жизнь, — с лукавой усмешкой сказал дракон.
— Смерти я не боюсь, но боюсь умереть без мести и без славы. А если я убью тебя, будет это слишком большой ценой за драконье яйцо, ибо поистине мир много потеряет, лишившись столь прекрасного и мудрого создания, — с этими словами поклонилась она дракону Лайбао, и дракон от удовольствия встопорщил усы, вытянул шею и застучал хвостом.
— Что ж, не остается мне ничего другого, — продолжала воительница, — как попросить тебя с открытым сердцем и смиренной душой. О Владыка морской пучины, Лайбао Синяя Чешуя, не подаришь ли ты мне яйцо огнедышащего дракона? Прошу я ради чести моей и славы, ради мести и разорения, но еще больше — ради блага людей, населяющих Юнан.
И она поклонилась дракону Лайбао еще ниже и стоя дожидалась его ответа.
Дракон долго молчал, прикусив кончик хвоста, что, верно, служило у него признаком великого изумления.
— Множество смертных и бессмертных приходило сюда за те две тысячи лет, что я живу на свете. И пытались они получить что-нибудь обманом, воровством, силой оружия, подкупом или игрой в загадки. Но никому еще не приходило в голову просто попросить.
Подумав еще, дракон раскопал гору сокровищ и извлек яйцо. Было оно молочно-белым, с голову взрослого человека, с красивыми узорами, как на агате и ониксе.
— Возьми его, синеглазая воительница, и выведи из него дракона. Верю я, что из всех людей в Юнане одна ты способна с ним совладать.
— Щедрость твоя не знает границ, о Лайбао! Скажи, чем бы я могла отблагодарить тебя? Я готова сделать все, что в моих силах.
— Не наноси мне обиды, предлагая плату за подарок от чистого сердца. Возьми его и сделай, что должно, укроти спесивых Древних и восстанови мир в Юнане, ибо ведомо мне, что тебе будет сопутствовать успех и удача.
— Что ж, не остается мне другого способа, чтобы выразить мою благодарность, — сказала Ашурран, бесстрашно приблизилась к Лайбао и поцеловала его в морду.
Расстались они, довольные друг другом, и Ашурран вернулась в Солх, где ждала ее Леворхам.
30. Рождение дракона
Сказала чародейка Леворхам:
— Свить аркан из пепла — это самое легкое из того, что должно быть сделано.
Взяла она обыкновенный аркан, свитый из тонких кожаных полос, и пропитала его составом из смолы дерева, растущего за сотни тысяч лиг к югу от Юнана. После этого она положила аркан на медное блюдо, прочла заклинание и вызвала огонь. Когда огонь прогорел, оказалось, что на блюде лежит аркан, сгоревший дотла, но не рассыпавшийся в прах.
Леворхам прочла заклинание и в мгновение ока оказалась вместе с Ашурран среди величественных горных вершин Хаэлгиры, среди острых скал и блистающих ледников, где воздух был столь прозрачен и чист, что казалось, звенит от дыхания.
Прямо перед ними простирался огромный кратер, будто бы котел, в котором кипит огненное варево. Над кратером поднимались клубы дыма.