Когда они вышли в коридор, Маппо вздохнул:
— Бесполезно расспрашивать этого безумца. Что будем теперь делать, друг мой?
Икарий с некоторым изумлением посмотрел на него.
— Ответ очевиден, Маппо. Мы должны выполнить это опасное задание и найти Искаралу его метлу.
— Но мы же облазали монастырь вдоль и поперек, — устало напомнил ему трелль. — И нигде нам не попадалась его метла.
У полуджагата слегка дрогнули губы.
— Это называется «облазали»? Разве мы с тобой заглянули в каждый угол, обследовали каждую щелочку? Однако прежде всего мы должны отправиться на кухню. Нужно основательно подготовиться к незамедлительным поискам.
— Икарий, ты это… серьезно?
— Вполне.
Солнце нещадно палило, и столь же нещадно кусались озверевшие от жары мухи. До полудня жители Хиссара плескались в фонтанах, пытаясь освежиться теплой, мутной водой, а затем торопились внутрь домов, где было прохладнее. В такой день не хотелось даже шевелиться, не то что куда-то ехать. Дюкр хмуро натягивал на себя легкую телабу, пока Балт дожидался его у двери.
— Неужели нельзя было отложить все это до вечера? — бубнил имперский историк. — Вечерняя прохлада, яркие звезды над головой. В такие часы сами боги обращают свой взор к миру смертных. Ну почему непременно сейчас?
Балт слушал его сетования и только язвительно усмехался. Дюкр застегнул пояс и повернулся к седому воину.
— Ну что, идемте… дядя.
Виканец заулыбался еще шире, пока изогнувшийся шрам не превратил его улыбку в две.
Кульп ждал снаружи, восседая на своей низкорослой выносливой лошадке. Дюкр со злорадством заметил, что боевому магу еще тошнее, чем ему.
Они ехали по вымершим улицам. Послеполуденное время здесь называли маррок. В такие часы все здравомыслящие люди прятались в тени своих жилищ, пережидая самую знойную и тяжелую часть дня. Дюкр привык в это время ложиться вздремнуть и сейчас клевал носом. Меньше всего ему хотелось наблюдать магический ритуал Сормо. Колдуны славились своим полным отрицанием здравого смысла и презрением к общепринятым представлениям.
«Если причина истребления виканских колдунов была связана с этим, я бы, пожалуй, оправдал императрицу», — подумал Дюкр.
Он было собрался поделиться своей мыслью с Кульпом, но вовремя вспомнил о Балте.
Покинув город, всадники еще с пол-лиги ехали по прибрежной дороге, а затем свернули в пустоши одхана. Через час они достигли бывшего оазиса. Колодец, питавший эту землю, давным-давно высох. О зеленом островке среди песков теперь напоминали лишь чахлые кедры, окруженные рухнувшими пальмами.
Дюкра поразили… звериные рога, торчавшие из кедровых стволов. Кульп их тоже заметил.
— Наверное, бхедрины, — предположил имперский историк. — Застревали рогами меж ветвей. Рога обламывались, бхедрины уходили, а деревья продолжали расти. Сдается мне, колодец высох не менее тысячи лет назад.
Маг недоверчиво огляделся по сторонам.
— В здешних краях так ценится дерево. Удивляюсь, что эти кедры до сих пор не срубили. Они же почти рядом с Хиссаром.
— Рога служат предостережением, — пояснил Балт. — Священная земля, пусть даже и бывшая. Память-то осталась.
— В таком случае Сормо должен был бы держаться подальше от священных мест, — сказал Дюкр. — Чужие святыни могут оказаться враждебными для виканского колдуна.
— Я давно научился доверять суждениям Сормо Эната, историк. И тебе советую.
— Плох тот ученый, который доверяет чьим-либо суждениям. И прежде всего — своим собственным, — возразил Дюкр.
— Ты идешь по зыбучим пескам, — вздохнул Балт, затем опять улыбнулся. — Так здесь говорят.
— А как говорят у виканцев? — спросил Кульп.
— У виканцев ничего не говорят, — хмыкнул Балт. — Мудрые слова — они как стрелы, что летят тебе в лоб. Как ты поступишь? Понятное дело, пригнешься. Эту истину виканец постигает, едва научившись держаться в седле. А ездить верхом у нас начинают гораздо раньше, чем ходить.
Колдун ожидал их на расчищенном пятачке. Он стоял на остатках горбатого, растрескавшегося кирпичного пола, с которого смели весь песок. В пазах между кирпичами блестели полоски обсидиана.
Сормо застыл, словно изваяние. Кисти рук были засунуты в тяжелые рукава. Кульп спешился.
— Что здесь было? Древний храм? — спросил маг, прихлопнув докучливую муху.
Юный виканец лениво моргнул.
— Мои помощники заключили, что здесь была конюшня. Потом они ушли, не став вдаваться в подробности.
— Ненавижу виканский юмор, — шепнул Кульп, наклоняясь к уху Дюкра.
Кивком головы Сормо велел им подойти ближе.
— Я вознамерился предстать перед магическими силами этого керора. Таким именем виканцы называют священные места под открытым небом.
Кульп побледнел.
— Ты никак спятил? Здешние духи мигом перегрызут тебе глотку, мальчик. Они же принадлежат Семи…
— Эти не принадлежат, — невозмутимо ответил колдун. — Духи здешнего керора древнее Семи городов. Они принадлежат этой земле. Если тебе непременно нужны сравнения, скажу, что их магия подобна Теллану.
— Клобук нас всех накрой, — простонал Дюкр. — Если это и впрямь Теллан, тогда тебе придется иметь дело с тлан-имасами. После убийства императора эти бессмертные воины обернулись против императрицы и всей империи.
Глаза колдуна были по-детски невинными и лучистыми.
— А ты никогда не задумывался, почему они это сделали?
Историк закусил губу. У него имелись кое-какие соображения на сей счет, однако он никогда и ни с кем не делился ими. Разговоры на такие темы попахивали обвинением в государственной измене.
Резкий вопрос Кульпа прервал мысли имперского историка.
— Никак императрица Ласэна поручила тебе докопаться до причин? Что привело тебя сюда, Сормо? Хочешь узнать о событиях будущего или просто решил поиграть?
Балт стоявший неподалеку, все это время лишь слушал. Но после вопроса боевого мага он с силой плюнул в песок.
— Будущее всем нам ясно и без предсказателей, маг.
Колдун поднял руки, разведя их в стороны.
— Вставай рядом, — приказал он Кульпу.
Затем глаза Сормо повернулись к Дюкру.
— А ты, историк, смотри и запоминай все, чему станешь свидетелем.
— Я уже начал, — коротко ответил Дюкр.
Сормо кивнул и закрыл глаза. Волны его магической силы едва ощутимым ветерком пронеслись над головами Дюкра и остальных. Потом они окутали все расчищенное пространство. Стало заметно темнее. Сухой пустынный воздух вдруг наполнился влагой и запахом болот.
Теперь вокруг стояли не чахлые кедры, а высокие, стройные кипарисы. С их ветвей свисали пласты зеленоватого мха, напоминавшие складки занавеса.
Магия Сормо Эната была похожа на теплый плащ. Дюкр еще никогда не встречался с магией такой природы: сильной, спокойной, оберегающей. В ней не ощущалось жесткости. Что потеряла империя, уничтожив виканских колдунов? Теперь ошибка запоздало исправляется. Но не слишком ли поздно императрица спохватилась? Сколько колдунов погибло безвозвратно?
Сормо издал гортанный крик. Эхо гулко повторило его.
Еще через мгновение в воздухе повеяло ледяным ветром. Сормо зашатался; в широко раскрытых глазах ясно читался ужас. Колдун глотнул воздух и брезгливо поморщился. Дюкр вполне разделял его отвращение. Воздух наполняло отвратительное зловоние, которое становилось все непереносимее.
Мшистый занавес угрожающе заколыхался. Оттуда вырвалось клубящееся облачко. Сзади раздался предостерегающий крик Балта. В руках виканца мелькнули кинжалы. Он пытался отмахиваться от нападающих ос, но безуспешно.