М. Горецкий, мы знаем, был не только замечательным прозаиком, но также и серьезным исследователем истории литературы, критиком. Его «История белорусской литературы» — первая у нас (она несколько раз дорабатывалась и переиздавалась, на ней выросли целые поколения), его статьи 20-х гг. о творчестве молодняковцев и др.— все это тоже важное звено творческой биографии М. Горецкого.
Для такого писателя, как М. Горецкий, для Горецкого-критика, квалифицированного, вдумчивого исследователя истории национальной литературы ощущение «контекста» других литератур и культур, всемирной литературы, ее великих тем, идей, мотивов было особенно естественным, постоянным, творчески плодотворным.
О Янке Купале в своей «Истории белорусской литературы» он пишет в 20-е годы:
«А живя на чужбине и научно познавая процессы отвлеченного мышления, он, кроме всего прочего, имел склонность рассматривать отчизну, так сказать, с высоты философского полета и в самых наиважнейших ее социальных особенностях. Это и был второй период творчества поэта, когда у него начался процесс самостоятельного, индивидуального обозрения извечных, проклятых вопросов, когда он подводил свое прежнее массово-крестьянское мировоззрение под широкие рамки сознательно воспринятых всемирных идей»
Так рассуждает Максим Горецкий об определенном периоде жизни и творчества Янки Купалы — о времени, когда был написан «Сон на кургане».
Конечно же, и у М. Горецкого был свой такой период и такой процесс, когда «массово-крестьянское мировоззрение» расширялось до рамок «сознательно воспринятых всемирных идей». Когда это произошло? Или когда началось? Уже в «Антоне»?.. Уже во фронтовых записках «Левона Задумы»?.. Кое-что раньше, а кое-что — позже, но процесс расширения творческих интересов и «рамок» в молодой белорусской литературе был законом развития, и каждый крупный писатель становился и «субъектом» и «объектом» (одновременно) этого процесса.
***
«С февраля 1926 г.,— вспоминает Галина Максимовна Горецкая,— отец стал преподавателем белорусского языка и литературы в с/х Академии в г. Горки Оршанской округи. Вскоре и нас туда забрал.
...Жили в трехкомнатной квартире. Всегда, как и в Минске, гостил у нас кто-нибудь из родни. Приезжали из М. Богатьковки, Славнова, Гололобова, Шумякина. Отец помогал всем чем мог. Высылал деньги брату Порфирию и родителям: на строительство дома, на коня, молотилку, домашние вещи и др.
Теперь чаще у нас жила Ефросинья Михайловна (мать М. Горецкого.— Л. А.). Расспрашивал папа у нее о их роде в селе Славное (в «Комаровской хронике» — род Воеводов из села Хорошее). Ходила она в церковь, постилась. Но отец считал, что силу духовную ей в трудной жизни давала поэтичность ее души, знание стольких песен, народных обрядов, способность чувствовать красоту их и красоту природы.
«Остров Патмос сердце укрепляет. Поэтому сердце у нее сильное», — сказал о своей матери.
Островом Патмос он называл творчество.
...Одно из воспоминаний детства: в Горках читает папа мне, больной, рассказ Шолом-Алейхема «Ножик». И еще какие-то люди в комнате слушают. Читал с восхищением, мастерски. Потом в семье нашей, если кто-нибудь болел, любили повторять из «Ножика»: «Он чихнул семь раз и восстал из мертвых». Некоторые произведения Шолом-Алейхема читал и позднее. Любил рассказ «Немец», смеялся читая. Взял из него слова для эпиграфа к XII главе 2 части «Виленских коммунаров».
В 1926 г. во время своего летнего отдыха поехал отец в Сибирь и на Дальний Восток, чтобы познакомиться с жизнью белорусов-переселенцев. В архиве его остались от поездок в Сибирь (1916, 1926) рукописные листочки, тесно исписанные маленькие клочки бумаги, вырезки из газет, где печатались некоторые рассказы из сибирского цикла, вырезка из журнала «Белорусский пионер», № 11 за 1928 г. с рассказом «Маленький путешественник». На всех текстах правка, переделки. Неизвестно, как бы композиционно организовал все, если бы сам успел подготовить отдельное издание под названием «Сибирские сценки».
Вернулся отец из Сибири в 1926 г. [24] тяжело больной, с сильными болями в животе. Доктор посоветовал пить каждый день бульон из только что зарезанного цыпленка.
14—21 ноября 1926 г. был отец в Минске, выступал на Академической конференции по реформе правописания и азбуки с докладом «Нашенивский период в белорусской литературе».
***
«Сибирские сценки»... «Дорожный репортаж», серия зарисовок, записей — некоторые оформлены как завершенные рассказы. Восемь из сорока двух в свое время печатались. (В двухтомнике напечатано двадцать четыре.)