В семейном архиве жены и дочери Максима Горецкого кроме этих и других записей, которые как-то объясняют творческую историю «Комаровской хроники», имеется еще и подробный план-хронология событий в жизни Комаровки и комаровцев.
Точнее, есть два наброска «хронологии»: на листах и в отдельной школьной тетради.
Звучит это так:
«1772. Присоединение края к России — начало Комаровки.
1802. Родился дедушка Максим.
1812. Французская война. Смерть прадедушки Лукаша.
1831. Польское восстание. Холера.
1839. Уничтожение унии.
1843. Родился Сидор.
1846. Родилась Сахвея.
1849. Родилась Полута» и т.д.
На обратной стороне листов этого хронологического плана написано: «Задумовская хроника». (Так и будем называть этот план в отличие от того, который в тетради и в котором исторический отсчет времени ведется уже с 1800 года, но зато и заканчивается самым поздним годом — 1937.)
Оба плана эти показывают следующую (после незаконченных «Поминальницы» и «Летописца») стадию работы.
Все труднее было делить материал: что в «Поминальницу», а что в «Летописец».
Русла постепенно начали сближаться и сливаться в одно: «семейная хроника» + хроника жизни «Комаровки». Кроме того, автор по-новому увидел и исторический контекст жизни «Комаровки», крестьянской жизни.
В «хронологическом плане» называются уже и французская война, и польское восстание, и уничтожение унии...
Заново все начинает переписывать, в толстые тетради (1936—1937 гг.). Тетрадей таких — пять. Это и есть «Комаровская хроника». Какая нам осталась.
М. Горецкий почувствовал, что сам материал сопротивляется раздвоению на два русла. И автор позволяет ему слиться в одно — в «Комаровскую хронику».
У «Летописца» он берет интонацию, эпически-«баркулабовскую». Особенно сильно она звучит в первых тетрадях.
«Поминальница» же отдала «Комаровской хронике» свою семейную интимность. И еще — иронию. Тоже семейную: кое-где стыдливо-ласковую, а кое-где и едкую.
Писалась «Комаровская хроника» — пять тетрадей, одна за другой.
Параллельно (и немного вперед) составлялся и «хронологический план» (на листах и в школьной тетради). Против каждого года записывались имена, фамилии, события (или оставлялось место, чтобы вспомнить, отыскать их в материалах).
Последний год в «хронологическом плане» — 1937. Оставлено место против этой даты — чтобы записывать, что с кем произойдет в текущем году...
Чем дальше продолжалась «Комаровская хроника», тем больше приобретала характер дневника. Эпопея-дневник! Что и говорить — жанр неожиданный. Как, кстати, бывает всегда, когда жанр не изобретают специально и не заимствуют. Когда рожден он большой работой мысли, чувства, таланта, самой жизнью рожден.
Летопись народной жизни и личный дневник, семейный дневник, сливаясь, переходя одно в другое, и дали невиданный жанр «Комаровской хроники».
Те пять тетрадей, которые составляют «Комаровскую хронику»,— это, конечно, только один из вариантов (последний, к сожалению) произведения, над которым автор еще много работал бы.
Однако не будем фантазировать, что было бы и могло бы получиться в окончательном варианте.
Сейчас возможен и необходим другой разговор.
Что такое те пять толстых тетрадей (а машинописи это — около 400 страниц) — материал для произведения, только материал, или нечто большее? В плане эстетическом.
Об этом и пойдет речь: о художественном звучании, об эстетической содержательности того, что называется «Комаровской хроникой».
Конечно, пять тетрадей «Комаровской хроники» — это не та сюжетно развернутая эпопея, которую длительное время вынашивал М. Горецкий и ради которой собирал материал.
И не то, чем произведение могло бы стать после новых переработок и, возможно, новых открытий-планов, о чем можно только гадать.
Однако мы здесь уже много сказали и о том, и о другом.
Сейчас забудем, что имелось в виду раньше и что могло быть потом.
Будем брать произведение, как оно написалось, какое существует.
Прочитаем те пять тетрадей — как произведение художественное.
Потому что и на этой стадии законченности (или незаконченности — если взглянуть с другого конца) «Комаровская хроника» — действительно художественное произведение. А не всего лишь материал...
***
Незаконченность, незавершенность художественного произведения может иногда восприниматься как эстетическое качество. Со знаком плюс! Положительным эстетическим качеством может стать даже какое-то нарушение формы, частичное разрушение.