— Гарантии, касающиеся моей жены и ребенка?
— Если вам удастся прислать Люка в Пекин, ваши жена и сын будут жить как прежде и где захотят. Вы получите свободу: никто не будет вас преследовать.
— Да, да, вы изложили все очень ясно. И я принял ваше предложение.
— Но у вас еще не было возможности узнать о главном предложении, которое мы вам делаем, и принять его.
Цю резко поднял голову.
— О чем вы?
— Есть маленькая деталь. — Гу, как обычно, застенчиво улыбнулся. — Саймон Юнг предал Народную Республику, выдал чужие секреты. Сунь решил, что он должен быть наказан.
Цю внимательно вглядывался в лицо Пять Точек, стараясь понять, что скрывается за его улыбкой. Ему нравился этот человек, он производил впечатление прекрасного солдата, хорошо выполнявшего свой долг.
— Какое же отношение это имеет ко мне?
— Сначала вы должны вернуться в Гонконг, как и было запланировано. Когда приедете туда…
Дверь в комнату открылась с легким щелчком, и мужчины обернулись.
— Я спешила как могла, — сказала Линьчунь. — Пожалуйста, поскорее! Мне удалось остановить такси, но шофер не будет ждать.
Цю повернулся к Гу.
— Позже, — сказал он одними губами и тот кивнул.
Когда они сели в такси, Линьчунь обратилась к шоферу:
— Международный аэропорт. К зданию вылетов.
— Тогда нам лучше поторопиться! Вы слушали радио сегодня утром?
— Нет? А что?..
— В полдень аэропорт закрывается. Места на все рейсы уже проданы. Ни один самолет больше не прибудет в аэропорт.
Цю откинулся на спинку заднего сиденья.
— Так гони! — прорычал он, и такси рванулось с места.
Этим ранним утром улицы были забиты машинами: личные бронированные автомобили, джипы, — все рвались вперед. Неожиданно шофер резко нажал на тормоз и остановился по жесту полицейского. Через перекресток пронеслась целая процессия: сначала открытый автомобиль малинового цвета, с белыми геральдическими гребешками на дверях и флажками на каждом крыле; в ней сидел офицер и два сержанта с флагами; потом большая черная машина с затемненными стеклами, а вслед за ней — джип, забитый солдатами.
— Президент, — пробормотал водитель, когда регулировщик махнул рукой, чтобы они проезжали, — отправляется в горы.
Такси больше получаса ползло по Цянь-Короуд к повороту на автостраду. Когда они, увеличив скорость, мчались по предместью Сань-Чун, поп-музыка, которую передавали по радио, прервалась сообщением. Линьчунь внимательно выслушала его и повернулась к шоферу:
— Главная магистраль с севера на юг перекрыта.
— Да.
— Но почему?
— Наверное, чтобы там могли приземляться военные самолеты. — Шофер выключил радио и тяжело вздохнул. — У вас есть билеты на утренний рейс?
— Да, — спокойно ответил Гу. — Они зарезервированы, и бронь подтверждена.
— Какая авиалиния?
— «Катай-компани». Рейс на Гонконг.
— Здорово. Хотел бы я улететь с вами. Я высажу вас как можно ближе. Но вчера я уже был здесь и предупреждаю: приведите локти в боевую готовность.
Он не преувеличивал. Двойная вереница машин тянулась на добрых четверть мили от терминала. Они расплатились с водителем и оставшуюся часть пути прошли пешком. Цю взял Линьчунь за руку.
— Что это ты говорила о закрытой автостраде?
— Разве ты не знаешь? На этой дороге есть шесть участков, которые можно превратить во взлетные полосы. Разобрать бортики в центре и…
— Да, конечно, — перебил Цю, словно не желая продолжать эту мысль.
Им буквально с боем пришлось брать вход к терминалу, где было настоящее столпотворение. В этом бедламе было хорошо видно только огромное электронное табло с расписанием вылетов. Четыре самолета должны были подняться в воздух в течение ближайших двух часов, остальные рейсы отменялись.
— Я думаю, что китайские авиалинии где-то левее, — прокричал Гу. — В этой давке ничего не видно.
Рядом завизжала женщина, и Цю поспешно оглянулся, испугавшись, что это Линьчунь. Но это была мать, у которой толпа оттеснила ребенка. Женщина тут же впала в истерику, забарабанив кулаками в спины и груди окружавших ее людей. Несколько человек сочувствовали ей и пытались помочь, но какой-то мужчина повернулся с искаженным от ярости лицом и ударил женщину кулаком в челюсть. Линьчунь в ужасе закрыла глаза.
— Не смотри, — приказал Цю. — Идем. Идем же!
— Я заплачу пошлину, — тяжело дыша, сказал Гу. — А вы вставайте в очередь на регистрацию.
Каким-то образом они ухитрились пробиться вперед. Гу присоединился к ним в последний момент и швырнул билеты измученному чиновнику. Когда они поднимались по эскалатору, Цю обернулся и увидел лес голов, поднятых рук, злобных и испуганных лиц.