— Нет, я кричу.
— Иисусе! Этот шум… Я… не слышу. Все гудит…
Мэт осмотрел отца, нет ли повреждений. Кости целы, только уши заложены. Когда Мэт помогал отцу подняться, мощный взрыв качнул «Золотого орла», и в пещеру хлынула волна осколков. Мэт и Саймон упали, потом медленно поднялись и пошли по узкому проходу на мостик. Цю стоял, прислонившись к штурвалу. Мэт подошел к нему. При свете одного прожектора они увидели не много: темная бурлящая вода, густая как масло, заостренные сланцевые края скалы, кое-где отливающие медью, а в самой глубине пещеры — грубые ступени, ведущие в кромешную тьму.
Чун вытирал лоб, поглядывая на запекшуюся кровь, которой пропитался его некогда белый носовой платок.
Увидев появившегося в дверях Саймона, он кивком указал ему на кресло:
— Думаю, мы счастливо отделались.
В кресле лежал «дядюшка», откинув на спинку голову под неестественным углом. На месте адамова яблока в горле зияла черная дыра. Саймон сделал шаг вперед, что-то хрустнуло у него под ногами и он наклонился посмотреть. Это было разлетевшееся вдребезги стекло, выбитое взрывной волной от одного снаряда.
— Очень жаль, — прошептал Саймон.
— Мне тоже.
— Мы должны идти, — перебил их Цю, — и нам нужно оружие.
Цзиян, при мысли о том, что Цю будет вооружен, беспокойно заерзал. Чун, казалось, тоже сомневался, но в конце концов кивнул.
— В трюме.
— Покажите.
Через несколько минут Цю и Чун вернулись с автоматами и запасными обоймами. Цю с глухим стуком опустил свою ношу на стол.
— Это все? — спросил он Чуна.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, нет ли еще оружия на борту?
— Нет.
— Надеюсь, вы говорите правду.
Чун готов был взорваться, но, поймав взгляд Цю, осекся. Цю снова подхватил автоматы, оставив только два, подошел к борту и выбросил их в воду. Тогда Чун все-таки вскипел:
— Вы не имеете права…
— Я хочу уйти отсюда на своих ногах и с открытыми глазами, поэтому у меня есть все права. Вы! — Цю подозрительно посмотрел на Цзияна. — Как вас зовут?
— Цзай Цзиян.
— Дорогу знаете?
— Да.
— Значит, пойдете первым. Но командовать буду я. Понятно?
— Я не буду подчиняться приказам «красного».
— Вы будете делать то, что я вам сказал, бунтовщик. Отдайте ваш пистолет. Сейчас же!
Цзиян увидел дуло автомата, направленное ему в живот, неохотно отстегнул кобуру и положил ее на стол.
— Так. Саймон, оставайтесь здесь с Чуном. Мэт, ты пойдешь с нами.
— Боюсь, я буду только помехой.
— Мне нужен еще один вооруженный человек! И пара глаз: двое пойдут впереди, один сзади. Больше никто для этого не годится.
Мэт замешкался, припоминая все, что с ним произошло здесь, и остальные заметили это.
— Я пойду, — коротко сказал Саймон.
Мэт посмотрел на отца с благодарной улыбкой. Они словно вернулись в те далекие времена, когда сын Саймона Юнга выступал не только его наследником и преемником, но в его улыбке теперь чувствовалась и решительность, к которой прибегают, когда хотят в мягкой форме настоять на своем.
— Спасибо, отец, но сегодня мой черед.
Саймон взглянул на него и впервые понял, что сын повзрослел.
Цю передал Мэту оставшийся «стэн». Прикосновение к холодному надежному металлу вернуло Мэта к реальности. Цю рассмеялся, но в его смехе не было и намека на сочувствие.
— Знаешь, как пользоваться им?
— Чун показал мне.
— Хорошо. — Цю снова взглянул на Цзияна. — Помните, Цзай, я буду следить за вами. За каждым шагом. А теперь идите!
Трое мужчин сошли по лестнице к шлюпке и спустили ее на воду. Несколько минут они плыли к лестнице в глубине пещеры, освещенной прожектором «Золотого орла».
— Ты помнишь здесь что-нибудь? — спросил Цю, когда они вскарабкались на берег.
— Не уверен. Той ночью было очень темно, и у нас был только факел. Мэйхуа… Мэйхуа доверилась охраннику, который вел нас. Он мог найти дорогу хоть с завязанными глазами.
Очередной взрыв сотряс «Золотого орла», огонь прожектора замигал, и несколько камней шлепнулись в воду, но затем все стихло.
— Пошли, — прошептал Цю. — Цзай впереди, потом Мэт. Я — замыкающий.
Когда луч света от «Золотого орла» остался за углом, их окутала кромешная тьма. Иногда до ушей доносился взрыв от прицельного выстрела, но чем дальше они углублялись в недра горы, тем тише становилось вокруг, пока не стали слышны звуки их собственных шагов и стук сердец.
— Черт! — Рука Мэта соскользнула с камней и не нашла опоры. — Тропинка раздваивается.