— Кто тебе нравится? — повторил Ганс.
И тут Цю заметил еще кое-что. Занавесом для этого невероятного разврата, происходящего на сцене, служила черная простыня с грубо размалеванными звездами и большой луной. Луна и некоторые звезды, те, что покрупнее, были ничем иным, как дырками в простыне на фоне белой стены. Но теперь у луны появилось лицо. Кто-то стоял в узком пространстве между простыней и стеной. Кто-то смотрел прямо на него.
Цю вскочил.
— Этот, — процедил он сквозь зубы, указав на мальчика, стоявшего у лестницы. — Сколько?
— Полторы тысячи.
Инстинкт требовал поторговаться, но времени не было. Он швырнул Гансу банкноты, схватил мальчика за руку и поволок его к лестнице. Лестница привела их к двери. Ломясь в нее, Цю услышал позади глухие шаги. Даже музыка их не заглушила.
За дверью лестница поднималась на следующий этаж и вела на площадку с голым полом, ярко освещенную голубыми неоновыми трубками. Туда выходило несколько комнат. На противоположной стене одной из них, ближайшей, светился бледный квадрат. Цю догадался, и совершенно правильно, что это окно.
— Эй! — сказал мальчик, войдя вслед за Цю внутрь. — Эй! Как насчет моей выпивки? Я хочу, да? — Он говорил на плохом английском. Цю понимал его, но не имел намерения отвечать. — Эй! — продолжал мальчик. — Как насчет моих денег? Чаевые, да? Эй!
Цю ударил кулаком в окно. Ставни распахнулись, и открылся вид во двор. Так-так, на котором приехал Цю, все еще стоял там, в дюжине футов под ним. На дверь спальни обрушились удары, и мальчик испуганно обернулся.
— Эй! — повторил он. Его голос дрожал, как у жертвенного ягненка.
Дверь распахнулась. Цю начал вылезать в окно. Перелезая через подоконник, он услышал, как мальчик снова сказал: «Эй!», но на этот раз слово прозвучало по-другому — визгливо.
Цю сделал полное сальто и аккуратно приземлился на ноги в футе от так-така. Ему показалось, что вверху, позади него раздались взволнованные голоса. Цю поднял глаза. Спальня была освещена. На мгновение силуэт мальчика в раме окна показался темной тенью в окружении желтого света. Потом мальчик рухнул лицом на подоконник и тень превратилась в уродливое чудовище: что-то длинное и тонкое торчало из его спины. Мальчик больше не двигался. И не говорил «Эй!».
— Все! — крикнул Цю, забравшись в так-так. — Едем.
Но прежде чем водитель успел завести мотор, из окна второго этажа выпрыгнул человек. Цю не стал дожидаться, чтобы узнать, кто это. Он выскочил из коляски велорикши и помчался во весь опор, но силы уже были на исходе. Цю свернул за угол и оказался на площади, окруженной кольцом прилавков: здесь шла оживленная торговля. Цю протолкался через толпу к прилавку, который стоял в дальнем конце площади и немного передохнул в тени каменной арки. Оглянувшись, он сначала никого не заметил, но потом в ближайшем островке света показался Сиу. Заклинателя змей и след простыл. Сиу, очевидно, пребывал в нерешительности, озирался, потом поднял глаза, мгновение смотрел на арку, где прятался Цю, а затем устремился вперед.
Прогремел гром. На улицы Бангкока, еще минуту назад совершенно сухие, полился сильный дождь. Люди побежали под ближайшие укрытия. В течение нескольких секунд Цю был окружен толпой промокших визжащих таиландцев. Площадь расцвела яркими зонтиками, кругами красного, зеленого, голубого цветов и всевозможных оттенков.
Цю проскользнул в конец арки. Он оказался в ловушке, загнанный в угол. Справа возвышалась массивная каменная стена дома, слева была открытая площадь, а позади — преследователь.
Дождь кончился так же внезапно, как начался. Люди поднимали зонтики, готовые рискнуть и снова выйти под открытое небо. Раскрытые зонты дали Цю прикрытие, в котором он так нуждался. Он побежал наискосок через площадь. Как раз в тот момент, когда Цю показалось, что выхода нет, взгляд его выхватил переулок, ведущий в горку, с яркими огнями в конце: шоссе. Слева стоял лоток на колесиках, на котором продавались специи, — маленький остров между проулком и сточной канавой. Цю рванул к нему и на четвереньках прополз под лоток, умоляя провидение, чтобы владелец лотка не стал возражать. Но старушка, которая плакалась по поводу дождя и неизбежных убытков, не обратила внимания на Цю Цяньвэя, вторгшегося на ее территорию. Столик покрывала клеенка, защищавшая Цю от глаз прохожих. Он затаил дыхание и стал ждать, пока угомонится сердце.
Над Бангкоком вспыхнула молния, за которой последовал раскат грома, словно наступил Судный день. Проливной дождь с ветром обрушился на площадь, которая снова опустела как по волшебству. Все столпились под аркой в поисках убежища, только Сиу остался один в центре открытой площади, осматриваясь. Его ничто не могло остановить.