– Не позволяйте ему на меня бросаться, – сказала Беатриса.
– Он тебя не укусит, он только делает вид, что собирается.
– А я боюсь, что однажды он все-таки меня цапнет, – сказала Беатриса. – Кстати, мэм, могу я с вами поговорить, хотя бы минутку? У меня проблема.
– Я так и думала, – сказала Таппенс. – Что же это за проблема? Между прочим, не знаешь ли ты какую-нибудь семью – нынешнюю или из тех, кто жили здесь раньше, – по фамилии Джордан?
– Джордан, дайте подумать. Нет, право, не могу ничего сказать. Джонсоны здесь, конечно, были. Одного из констеблей определенно звали Джонсоном. И еще одного почтальона. Джордж Джонсон. Это был мой дружок, – сообщила она, смущенно захихикав.
– И ты никогда не слышала о Мери Джордан, которая умерла?
Беатриса только с удивлением посмотрела на Таппенс и покачала головой, снова берясь за пылесос:
– У вас тоже проблемы?
– Ну а что за проблема у тебя?
– Надеюсь, вам не очень неприятно, что я у вас спрашиваю, мэм, но я оказалась в довольно странном положении, вы понимаете, мне ужасно неприятно…
– Ну, говори скорее, а то мне нужно уходить, я приглашена в гости.
– Да, я знаю, утренний кофе у миссис Барбер, да?
– Верно. Так говори скорее, что у тебя за проблема.
– Понимаете, это жакет. Хорошенький такой жакетик, просто прелесть. Я увидела его у Симонса, зашла и примерила, и он мне ужасно понравился. Там, правда, было небольшое пятнышко, внизу, у самой подшивки, но я подумала, ничего в этом страшного нет. Во всяком случае, я поняла…
– Прекрасно, – сказала Таппенс. – И что же дальше?
– Я подумала, что он из-за пятнышка стоит так дешево, понимаете? Вот я его и купила и очень радовалась. Но когда пришла домой, я нашла в кармане ценник, и на нем стояло не три семьдесят, а целых шесть фунтов. Мне, мэм, это очень не понравилось, и я просто не знала, что делать. Я вернулась в магазин – вы понимаете, я решила, что нужно вернуть жакет и объяснить, что я не собиралась делать ничего такого, – а эта девушка, которая мне его продала, – симпатичная такая девушка, ее зовут Глэдис, да, только не знаю, как фамилия, – но, во всяком случае, она страшно расстроилась, а я ей сказала: «Ничего страшного, я просто доплачу, что полагается». А она говорит: «Это невозможно, я уже все записала в книгу». Я-то не знаю, что это означает. Может быть, вы понимаете?
– Да, мне кажется, я понимаю, – сказала Таппенс.
– Так вот, она и говорит: «Нет, это никак невозможно, потому что у меня будут неприятности».
– Почему, собственно, у нее будут неприятности?
– Вот и я подумала то же самое. Ну, я хочу сказать, я ведь заплатила меньше, чем полагается, и принесла вещь назад, почему же у нее должны быть из-за этого неприятности? Она сказала, что если она проявила небрежность и не заметила, что в кармане жакета лежит не тот ценник, и если из-за ее небрежности мне пришлось заплатить неправильную сумму, то ее за это выгонят с работы.
– Сомневаюсь, что до этого может дойти, – сказала Таппенс. – Мне кажется, ты поступила совершенно правильно. Не знаю, что еще можно было сделать.
– Ну а вышло все по-другому. Она так расстроилась, начала кричать, плакать и все такое, поэтому я снова забрала жакет и ушла, а теперь не знаю, обманула я магазин или нет, – словом, просто не знаю, что делать.
– Видишь ли, – сказала Таппенс. – Я уже слишком стара и не знаю, как нужно себя вести в этих магазинах – все стало так странно и непонятно. И цены странные, и вообще все не так, как раньше. Но я бы на твоем месте все-таки заплатила эту разницу, может быть, просто отдала бы деньги этой девушке… как там ее зовут… кажется, что-то вроде Глэдис? А она может положить деньги в кассу или куда там полагается.
– Ах, нет, даже не знаю, мне, пожалуй, не хочется этого делать. Вы понимаете, она ведь может просто взять эти деньги себе, а если она это сделает, будет очень трудно что-нибудь доказать: а что, если это я украла деньги, а я ведь ни за что не стала бы их красть. Их украла бы Глэдис, ведь правда, а я не уверена, что ей можно доверять. О господи!
– Да, – сказала Таппенс. – Жизнь – это сложная штука, верно? Мне очень жаль, Беатриса, но, мне кажется, ты должна сама решить, как тебе следует поступить. Если ты не можешь доверять своей подруге…
– Она мне вовсе не подруга, просто я иногда что-нибудь покупаю в этом магазине. А с ней так приятно разговаривать. Но она мне не подруга. Мне кажется, у нее уже были неприятности, там, где она работала раньше. Говорят, что, продавая вещи, она отдавала не все деньги, а только часть, остальное же утаивала.