— Да нет, — успокоила ее Таппенс. — Он просто играет.
— Ну да, играет… А потом возьмет и укусит. Кстати, мэм, можно вас на минутку?
— Как? — удивилась Таппенс. — Опять?
— Видите ли мэм, у меня проблема.
— Так я и думала, — вздохнула Таппенс. — У меня тоже. Ты, случайно, не знаешь здесь никого по фамилии Джордан? Или, может, знала?
— Джордан? Так сразу даже и не соображу. Я вот Джонсонов знаю. Был здесь такой констебль Джонсон… И еще почтальон Джордж Джонсон. Мой бывший дружок, — она хихикнула.
— А ты никогда не слышала о Мэри Джордан? Она, правда, уже умерла.
Беатрис покачала головой и плавно сменила тему.
— Так что же с моей проблемой, мэм?
— Ах, да, твоя проблема…
— Это ведь ничего, мэм, что я к вам обращаюсь, правда? Понимаете, я оказалась в очень неловком положении, и мне не хотелось бы…
— Переходи сразу к сути, — остановила ее Таппенс. — А то я спешу. Меня ждут в гости.
— Ах, да. Миссис Барбер, верно?
— Верно, — подтвердила Таппенс. — Так что за проблема?
— Понимаете, как дело-то было… Захожу я тут на днях к Симмондсу — это такой магазин подержанной одежды, — и вижу: висит в уголке симпатичненькое такое пальто и прям будто на меня сшито! Ну, было там одно пятнышко на подоле, знаете, у самой кромки, так это ведь пустяки. Ну, вот я и…
— Да, — сказала Таппенс. — Что «и»?
— Ну, я и решила, что раз пятнышко, значит пальто дешевое, а пришла домой — смотрю, на ярлычке вместо трех фунтов семидесяти пенсов, которые я заплатила, написано целых шесть фунтов. А я ни в жизнь столько бы за пальто не отдала и просто не знаю теперь, что и делать. Я его уж и обратно в магазин носила — хотела отдать — а продавщица, которая меня обслуживала… хорошая такая девушка, Глэдис зовут, а вот фамилии я не помню… в общем, она чуть не в слезы. Я уж говорю: «Да не убивайтесь вы так, давайте, я доплачу», а она говорит: «Нельзя. Покупка уже оприходована». Во как! Понимаете?
— Кажется, да.
— Вот она и говорит: «Не надо, а то мне попадет».
— За что же ей попадет?
— Да я и сама толком не поняла. Ну, купила я пальто чуть дешевле, так она-то здесь при чем? А она говорит, что должна была тщательно рассмотреть этикетку, и если теперь узнают, что она этого не сделала, ее тут же уволят.
— Ну уж! Прямо сразу и уволят, — пожала плечами Таппенс. — Только я не понимаю, ты-то чего разволновалась? По-моему, ты все сделала правильно.
— Да как же правильно, если пришлось унести пальто обратно? Она его ни в какую брать не хотела. Получается, я обманула магазин. Получается, я сжульничала. Ох, мэм, что же мне теперь делать?
— Послушай, — начала Таппенс, — наверное, я отстала от жизни. Во всяком случае, я просто не представляю, как теперь поступают в подобных случаях. Да я, честно говоря, и по магазинам-то особенно не хожу… На твоем месте я просто доплатила бы этой Глэдис до шести фунтов. А она доложит разницу в кассу.
— Ага! Или возьмет себе. Не больно-то я ей, между нами говоря, доверяю. Вот и получится, что деньги-то я отдам, а для магазина все будет выглядеть так, точно я их украла. Что же мне делать, мэм?
— Уфф, — вздохнула Таппенс, у которой от тарахтенья Беатрис разболелась вдруг голова. — До чего ж сложная штука — жизнь! Знаешь, Беатрис, мне очень жаль, но, кажется, я ничем не могу тебе помочь. Если ты не доверяешь своей подруге…
— Да какая она мне подруга? Я только покупаю там вещи. А с ней… ну скажем, приятно поболтать… А только никакая она мне не подруга. Говорят, ее и с предыдущего-то места потому уволили, что она деньги за проданный товар присваивала.
— Раз так, — в отчаянии проговорила Таппенс, — то пусть выкручивается как знает. А ты просто оставь это несчастное пальто себе.
Ганнибал поддержал хозяйку, злобно рявкнув на Беатрис и на всякий случай укусив «хувер», которому никогда особенно не доверял.
— Успокойся, Ганнибал, прекрати лаять и не смей никого и ничего кусать, — строго сказала Таппенс. — Я буду поздно.
И поспешно вышла.
— Проблемы, — бормотала Таппенс, спускаясь с холма на Орчард-Роуд[26] и размышляя, остался ли здесь от былых времен хоть один фруктовый сад. Лично она никаких садов не видела…
Миссис Барбер встретила ее восторженными восклицаниями и эклерами.
— Какая прелесть! — восхитилась Таппенс. — Вы их брали у Беттерби?
Беттерби был местным кондитером.
— О нет, их сделала моя тетушка. Она, знаете ли, потрясающе готовит.