Джеймс, что ни говори, был прирожденным лидером.
Еще вчера указанный в письме адрес удивил Томми. Когда он в последний раз встречался с полковником Пайкэвеем, тот обитал в тесной задымленной комнатенке в Блумсбери[95]. Теперь же у него было новое жилье — маленький ничем не примечательный домик у самой вересковой пустоши неподалеку от места, где родился Ките[96]. Впрочем, последнее обстоятельство на обители полковника совершенно не отразилось.
Он позвонил, и ему открыла старуха, очень точно соответствовавшая представлениям Томми о ведьмах: ее острый крючковатый нос почти соприкасался с таким же острым подбородком; а маленькие злые глазки неприязненно рассматривали посетителя.
— Могу я видеть полковника Пайкэвея?
— Не думаю, — ответила ведьма. — А вы кто?
— Моя фамилия Бирсфорд.
— Понятно. Тогда проходите.
— Я могу оставить машину на улице?
— А что ей сделается? Только двери получше заприте.
Томми выполнил инструкцию и последовал за старухой.
— Один пролет, — отрывисто бросила она. — Короткий.
Запах табака ощущался уже на лестнице. Ведьма постучала и, не дожидаясь ответа, сунула голову в дверь и прокаркала: «Похоже, тот самый тип, которого вы хотели видеть». Она нехотя посторонилась, и Томми вступил в хорошо знакомую атмосферу табачного дыма. Моментально закашлявшись, он подумал, что вряд ли смог бы узнать полковника Пайкэвея вне этой дымовой ауры и без его любимого кресла с потертыми до дыр подлокотниками. Полковник изрядно постарел. При появлении Томми он недовольно вскинул голову.
— Прикройте дверь, миссис Коупе, — сказал он. — Вы напустите сюда холодного воздуха.
Томми обреченно вздохнул и приготовился вдыхать никотиновые пары до самого своего конца: скорого, полагал он, и неизбежного.
— Томас Бирсфорд, — задумчиво проговорил полковник Пайкэвей. — Надо же. Сколько лет прошло…
Томми об этом не хотелось даже и думать.
— Вы тогда, — продолжал полковник Пайкэвей, — приходили ко мне с мистером, как бишь его? Впрочем, неважно. «Как розу ты ни назови, приятным будет аромат»[97]. Это Джульетта[98] сказала, да? Вечно они у Шекспира несут какую-то чушь. Поэт… что с него взять? А «Ромео и Джульетта» мне никогда не нравились. Оба. Самоубийство из-за любви! Как будто убийств уже мало! Ну да ладно. Садитесь, юноша, садитесь.
«Юноша» не стал спорить и воспользовался приглашением…
— Надеюсь, вы не против, сэр, — сказал он, снимая с единственного в комнате стула огромную стопку книг.
— Нет-нет, смахните все это на пол. Наводил тут кое-какие справки. Должен признаться, рад вас видеть. Вы определенно возмужали. Но вид на редкость цветущий. Инфарктов, стало быть, пока не было?
— Бог миловал, — ответил Томми.
— Это хорошо. А то прямо поговорить не с кем: у кого сердце, у кого давление. Заработались, вот в чем штука. Только и знают, что бегать кругами и всем подряд рассказывать, какие они деловые, важные да незаменимые. Вы, небось, такой же, а?
— Нет, — сказал Томми, — надеюсь, что нет. И я бы с огромным удовольствием отдохнул.
— Понимаю, — кивнул полковник Пайкэвей и, мощно затянувшись, выпустил табачный дым через ноздри. — Проблема в том, что отдохнуть вам никто не даст. Вот вы на днях были у Робинсона, да?
Томми согласился.
— Все крутится. Абсолютно не меняется с возрастом. Все такой же толстый и желтый. Разве что стал еще богаче. И, разумеется, все про всех знает. У кого есть деньги, разумеется. Что вас к нему привело, юноша?
— Видите ли, мы с женой переехали в новый дом и обнаружили там следы давней и очень таинственной истории. Ну, и один приятель подсказал мне, что мистер Робинсон может помочь с расследованием.
— Вы с женой? А, да! Что-то припоминаю. Лично я с ней не встречался, но слышал много хорошего. Кажется, она прекрасно проявила себя в деле — как их? — Икса и Игрека.
— Да-да.
— А теперь, значит, вы снова взялись за старое. Нашли себе как можно более подозрительный дом — и ну выяснять?
— Не совсем, — ответил Томми. — Купили мы его потому, что за старую квартиру постоянно поднимали арендную плату…
— Паршиво, — заметил полковник Пайкэвей. — Эти хозяева совсем обнаглели. Все им мало. В общем, вы переехали. Iffaut cultiver notre jardin[99], — продолжал полковник Пайкэвей. — Пытаюсь снова вспомнить французский. Мы же теперь в Общем рынке. Кстати, там тоже не все так просто. Закулисные дела, знаете ли. А с виду — тишь да гладь. Значит, вы переехали в «Ласточкино гнездо». Но почему именно туда — вот чего я не понимаю!
96
Ките Джон (1795–1821) — английский поэт-романтик, воспевал природу во всей ее чувственной красоте, дом-музей находится в Хэмпстеде.
98
Ромео и Джульетта — персонажи трагедии Вильяма Шекспира, рассказывающей о любви и смерти двух молодых людей из враждующих семей — Монтекки и Капулетти.
99
«Надо возделывать наш сад»