Если честно, я бы и в нормальном состоянии не стал противится. Тем более, что у него вон почти целая тарелка буйабеса – рыбного супа, ужин видимо только начался. Пусть заглянет в сумку, испортит себе аппетит – ну а что, хороший, наверное, прикол будет…
Размышляя подобным образом, чувствуя приятное предвкушение чужого удивления, я отодвинул себе стул и на пару мгновений выпустил это отморозка из вида.
- И что ты там принес? - поинтересовался принц, подходя к столу.
- Валера! – воскликнула Анастасия, и не успела.
«Foxtrot Uniform Charlie Kilo!» - прокомментировал я мысленно и грубо, когда этот одаренный без задней мысли просто взял сумку за дно и вытряхнул содержимое на белоснежную скатерть.
Грубо отрубленная, уже начавшая подтаивать голова прокатилась по столу и опрокинув несколько фужеров и серебряную икорницу, рассыпав лед, остановилась в низком блюде с устрицами. Повар в особняке видимо приверженец французской кухни – подумал я, заметив на столе еще и парочку свежих багетов.
- Валера… - устало протянул я. Одновременно с разочарованием от его необдуманных действий даже сквозь вызванное анальгетиками ватное состояние на меня снова навалилась беспощадная боль.
Валера в ответ издал удивленный горловой звук, явно сдерживая удивленное восклицание. Или не только восклицание, а всех тех морских гадов, которых он только что употребил, и которые вдруг решили выйти обратно и посмотреть, что же это я такое принес.
- Артур, - не сразу, а с усилием сглотнув тягучую слюну, посмотрел на меня Валера.
Я только покачал головой и разочарованно постучал пальцем по виску, показывая все, что думаю о его умственных способностях. Валера в ответ изумленно развел руками, ответным взглядом давая понять, что это же не он такой сюрприз к вечернему столу принес.
Ольга же спокойно, даже с интересом осмотрела подмороженную голову, а после перевела внимательный взгляд на меня. Ну да, она же в императорском благотворительном обществе состоит, а они традиционно в роли медсестер в военных госпиталях практику проходят. Так что отрубленной головой ее явно не удивишь. Отрубленной головой нет, а вот сопутствующие ее появления обстоятельства мою будущую спутницу на балу дебютанток (хотя это уже не точно) всерьез поразили.
- Валер, убери пожалуйста, - попросил я принца и посмотрев на дочь герцогини Мекленбургской, извиняющиеся развел руками: - Я… могу все объяснить.
Ну а что еще можно сказать в такой ситуации?
Глава 12
- Валер, - обратился я к замявшемуся принцу, который все еще не двинулся с места. И когда мы встретились взглядами, я вопросительно поднял брови и кивнул на блюдо, где среди устриц криво застыла синюшная голова.
Устрицы, кстати, по виду были достойны императорского стола. Отметил это как натуралист, а не гурман - потому что органически не перевариваю меню из морских гадов. Подмороженная голова с застывшей в посмертной гримасе лицом, конечно, ужасное зрелище, но к деликатесу в раковинах я также без энтузиазма. Ох ты ж, а вон чуть дальше тарелка с виноградными улитками еще – ну точно повар француз.
- Я убери?! – между тем вскинулся Валера. – Ты принес, ты и…
- Не капризничай, - устало поморщился я. – Или ты стесняешься? Валер, а от вида крови в обморок не падаешь, кстати? – почувствовал я, что нащупал больное место.
Валера отвечать не стал. Сдерживая брезгливую гримасу, он перехватил сумку и взял голову за хрустнувшие, подернутые ледком волосы.
- Ты зачем это принес? – поинтересовался принц, левой рукой безуспешно стараясь открыть шире ставшую непослушную сумку, начавшую предательски складываться. При этом он держал свою страшную ношу на отлете, раз за разом пытаясь опустить голову в предательски складывающуюся горловину. Я только вздохнул и подойдя помог ему придержав сумку, куда принц голову и бросил торопливо.
- Держи-держи, это тебе, - открестился я от его попыток вернуть мне упакованную обратно голову, сразу отойдя на пару шагов.
- Ребят, я вам не мешаю? – обворожительно улыбнулась Ольга, кончиком пальца отставляя от себя тарелку с рыбным супом. - Уж простите, но мне в сложившийся ситуации сложно изображать бессловесного болванчика…
На мою неожиданную спутницу Ольга за все время не посмотрела ни разу, но ее последняя фраза явно предназначалась княжне. Причем предназначалась показательно адресно. Анастасия внимания на это предсказуемо не обратила. Внешне. Внутри же эмоции у нее полыхнули такие, что я почувствовал - княжна едва удержалась, чтобы не ответить откровенной грубостью.