Серость поражения вновь сменилась яркостью окружающего мира, и я оказался в ангаре. И сразу увидел сидящего на броне одной из боевых машин взводного сокомандника. И даже не удивился, узнав в практически неотличимой от реальности графике черты Элимелеха, который здесь был белым и с иссиня-черным ежиком волос, в противоположность своему реальному виду.
- Я вас нашел милорд, найдут и другие, - не теряя времени и без дежурных приветствий сообщил Элимелех. Еще когда говорил, он показал на тикающий таймер поиска рейтингового боя. Черт, это значит времени у нас сейчас на разговор меньше двух минут.
- Когда найдут? – машинально поинтересовался я.
- Не скажу, не знаю, - быстро ответил танцор.
- До Киева доедем?
- Возможно, не уверен, - также вкрадчиво произнес он.
- Где мне выходить?
- Группа поддержки в получасе лета, могу инициировать завал на путях, там вас подберут.
- Ира с Адой?
- Нет. Сейчас в воздухе капитан Измайлов, юрист уже подписал контракт. Ира с Адой в режиме готовности, они поднимутся в воздух по плану только через три часа.
- Ааа… - не выдержал я, и машинально подняв руки, захотел взъерошить волосы или почесать затылок. Не удалось, шлем помешал.
Мысли замелькали, как галопирующие кони. Кроме того, меня атаковала подозрительность сразу ко всем. Даже не подозрительность, а паранойя. Но я ей не сопротивлялся. Эрнест Хемингуэй, помнится, жаловался на слежку – и списав это на психическое расстройство, лечили его с помощью электрошокера. Метод, мягко говоря, не помог. А после смерти писателя выяснилось, что спецслужбы за ним действительно-таки следили. Из этого простого факт происходит сразу два важных вывода: в психиатрии врач всегда тот, кто первый надел халат, а также еще один, более важный для меня сейчас: если у тебя паранойя – это не значит что за тобой не следят.
Из этого и будем исходить. Штабс-капитан приехал в Елисаветград явно получив приказ, а не пинок в гражданскую жизнь без пенсии. И мой контракт для него точно не первоочередной приоритет. За какую именно партию – мира или войны, Измайлов сейчас выступает, я не знаю. И полагаться на него может оказаться ошибкой. Правда фатальной не для меня, для Анастасии.
И ведь наделяя Фридмана правом подписи в переговорах с Измайловым я еще не держал в уме то, что на меня (через княжну) может пойти прямая атака на столь высоком уровне.
Черт! Краски ангара вдруг изменились, став блеклыми, а таймер застыл на отметке в тридцать семь секунд. Ночь же, откуда вы все только беретесь? Но рейтинговый бой был найден, и сейчас у нас была ровно минута, предназначенная на обсуждении тактики.
- Сообщи Измайлову, что инициируешь завал на путях. Готовься проводить эвакуацию, но без меня, и тяни время. Карту дай.
Элимелех понимал все даже не с полуслова, с полувзгляда. Казалось, ему иногда вообще говорить ничего не нужно. Потому что еще даже до того, как я попросил карту, на столе планирования операций возникла карта Минской губернии. Мир боевых роботов – отличная вещь в плане того, что здесь действия виртуальных боев разворачиваются на реальных картах.
Парой быстрых жестов я увеличил масштаб и в центре карты оказались Барановичи. Знакомые места.
- Здесь, - указал я чуть ниже города.
- Yastrablem… Yastramblya… - попытался было произнести танцор.
- Ястрамбель, - на белорусский манер озвучил я название населенного пункта километров на пятнадцать южнее Барановичей. – Мы направимся сюда, якобы. Подготовь Иру и Аду, пусть продумают план эвакуации. Конкретно… вот отсюда, из усадьбы Колтубаевых. Ире с Адой ничего не говорить, отслеживай постороннее внимание, операцию отменяй в последний момент. Главное, смотри за Измайловым, мне нужна информация сольет он меня или нет. Мы же будем…
«Мы же будем, мы же будем…» Мысль лихорадочно заработала, голова от напряжения словно в тисках оказалась.
… - мы будем добираться сюда, - показал я на город Слоним километрах в сорока западнее.
От Барановичей до Слонима, широко рассекая бескрайние поля, тянулась угловато рубленая зеленая лесополоса. Полсотни километров ночью по лесу – так себе перспектива, но лучше вариантов я просто сейчас не видел.