Я прошел в душ, открыл воду и настроил на умеренно-горячую. В шкафу обнаружились запаянные в целлофан полотенца, одно из которых вскрыл и повесил на держатель. Подумал немного и вскрыл второе – у них ведь все сложно, и для волос отдельное предполагается, на голову еще наматывается определенным образом.
- Подожди, сейчас одежду принесу, - сказал я Анастасии, которая уже стояла в дверном проеме.
Быстро вернувшись в комнату, достал из ее рюкзака купленный еще в Модном Доме мадам Оссейн комплект для верховой езды. И в душевую зашел как раз в тот момент, когда княжна одной рукой, держа за низ, слитным движением через голову стянула футболку, оставшись лишь в штанах.
- Сказал же, подожди одежду принесу, - предоставил я смущаться ей и положил костюм для верховой езды на стул рядом с полотенцами.
- Мог бы погромче сказать, - наградила меня в ответ княжна злым прищуренным взглядом, прижимая скомканную футболку к груди.
- Ой слушай, много я там не видел если уж на то пошло, - примирительно произнес я, приводя убойный аргумент. Но сказал заранее отвернувшись, чтобы совсем уж не смущать княжну.
Она не ответила, но разозлилась еще больше.
– Слишком долго только не…- выходя, на всякий случай решил я предупредить.
- Я поняла, - холодно произнесла мне в спину Анастасию,
- Руку не мочи, держи на…
- Я похожа на тупенькую?
- Нет.
- Руку не мочу, принимаю душ быстро. Что-нибудь еще?
- Пожалуйста, всегда рад помочь, - закрыл я за собой дверь. И отчетливо почувствовал, как княжна немного растерялась.
Пока Анастасия принимала душ, я, прихлебывая чай обошел домик по периметру. Чувствовал себя спокойно – внутренний радар показывал, что никого рядом кроме княжны нет. Но все же что-то мне в этом домике не нравилось. А вот что – никак понять не мог. Даже не нравилось, а настораживало.
Не бывает так, что ценности лежат без присмотра, как здесь. Охотничий домик явно на постоянном обслуживании, с восполняемыми расходниками – такими как аптечка, питьевая вода, солярка для генератора. И никто за этим не приглядывает. Значит что? Значит, отсутствие контроля может быть связано с тем, что владельцу дешевле будет домик этот потерять и заплатить за новый, чем засветиться в нем. Или засветиться в связи с ним.
Обычное секретное место для пьянки вдали от жен? Как-то все менее на это похоже.
Когда зашел обратно в дом, княжна уже вышла из душа, шлепая по полу мокрыми босыми ногами. Ну да, я не ошибся - одно полотенце замотано тюрбаном на голове, второе повязано подмышками. Показав Анастасии на кресло, я присел рядом, опустившись на одно колено. И не глядя на княжну, начал распаковывать заранее приготовленные стерильные бинты.
- Не заматывай, пожалуйста, - попросила княжна.
- Не сможешь со стихией обращаться если что? – поинтересовался я.
В мыслях против воли очень четко возникла картинка двух противоборствующих девушек в масле. Мне даже стыдно стало. Анастасия почувствовала, что я не специально и злиться не стала. Просто отвернулась, ощутимо покраснев.
- Смогу, но… на чистой коже стихия гораздо лучше чувствуется, шанс запороть конструкт меньше, - не стала она в этот раз предвзято комментировать мои ассоциации с ее не очень удачным примером. Или наоборот, очень уж удачным.
Я аккуратно приподнял руку Анастасии и внимательно осмотрел порезы. Два самых неприятно выглядящих, с покрасневшими краями, посыпал толченным стрептоцидом. Остальные, поприличнее, по краям смазал вполне обычным заживляющим кремом. Немного подумав, размотал бинты и сложив в несколько слоев, сделал две широких прокладки. Примерился, так чтобы они полностью перекрывали поверхность раны, ложась сверху и снизу внахлест. Накрыл плотными полосками предплечье и зафиксировал все ортопедическим бандажом для руки, который в аптечке также нашелся. Теперь избавиться от сооруженной мною повязки можно будет тремя движениями – сорвав две широкие и непривычно тихие липучки, а также смахнув с ран прокладки из бинта.
Повреждения от острого льда на кисти были не столь серьезны, как на предплечье – просто царапины. Их помазал кремом. И принялся быстро убирать медикаменты обратно аптечку. Анастасия в это время рассматривала придуманную мною конструкцию. Оставшись удовлетворенной увиденным, она поднялась и прошла на кухню, забрав свой остывающий чай. Прислонившись задом к столу, полностью не садясь на него, она прихлебывала из кружки и наблюдала как я убираю следы нашего пребывания.
Сосредоточившись, я вспомнил кое-что из ментальных практик и заговорил. Не вслух – только язык едва-едва шевелился, беззвучно проговаривая слова, губы же оставались неподвижными.