Все сказанное я не понял, но уловил общий смысл. Группа, которая должна была ликвидировать Шиманскую, имела еще одно задание – устранить господина Зайцева. И почему-то убить его можно было, лишь усыпив бдительность. Очень странно, потому что безопасник одаренным не был. Зачем было давать ему ложную надежду, открывать дверь камеры и только после, воспользовавшись моментом, стрелять в затылок? Не проще было расстрелять, даже камеры не открывая? «Обезглавили» еще… Зачем?
Вопросы эти я пока не задал, оставил на потом. С сопровождающим меня ахтырцем мы поднялись наверх и направились к главному зданию. Ко мне еще по пути подошло сразу несколько офицеров. Как оказалось, на территории поместья я сейчас был единственным лицом с подтвержденными полномочиями владетеля. Как и когда у меня эти полномочия появились, я не знал. Но спрашивать не стал, а принялся за дело, потому что остался единственным человеком, кто мог давать указания выжившей прислуге и санкционировать привлечение к разбору завалов сторонних людей.
Следующие часа полтора я провел как в тумане. Прибывшие строители очень споро раскидали проход к рабочему кабинету княгини. Он был защищен и не от таких катаклизмов, и мне можно было уже перемещаться туда для удобства. В нем и обосновался. Валера, кстати, все это время ошивался поблизости, но меня не трогал. Состояние у него было гораздо лучше, чем у меня – это только я во времени скользил с ускорением, а он ведь так по умолчанию быстро бегает, на четырех лапах.
На Валеру внимания пока не обращал, потому что было действительно много работы. Причем работы печальной – из персонала поместья, находившегося в главном здании, многие погибли. И связано это было с тем, что основная часть слуг и лакеев не убегала, а наоборот стремилась в гущу события, стараясь если не остановить вторжение демонов, то хотя бы попробовать защитить княжну.
Из семнадцати неасапиантов в живых осталось всего трое. Андре… с ним все сложно было. Как обмолвился периодически появляющийся рядом с Валерой офицер из казаков, с инструктором было «хуже, чем тогда в Корее».
Воспринимал мир и действительность я уже более отчетливо, приходя понемногу в себя. Но все еще находился в полупьяном состоянии, и приходилось максимально концентрироваться на своих действиях. Вскоре, видимо, сказалось напряжение, мысли вдруг начали путаться, а перед взором потемнело.
Очнулся оттого, что встретился лбом со столешницей. Резко поднявшись, увидел предупредительно прянувших ко мне казаков конвоя. Но они сразу же остановились, потому что передо мной материализовалась белая дама, а от бойцов меня отделила непрозрачная стена холодного света.
Целительница наклонилась ко мне, положила руки на плечи и совсем неожиданно я ощутил касания ее губ. Вздрогнув от неожиданности, я невольно вздохнул полной грудью; в состоявшемся поцелуе с целительницей не было никакой теплоты и тем более эротического подтекста. Просто действенный прием передачи жизненной энергии, на мне его уже использовали однажды целительницы-практикантки гимназии.
Вот только эффект подобного от гимназистки-практикантки, и от столь сильной сущности разителен – в мгновенье ока я стал бодр, здоров и свеж как космонавт перед стартом. Ощущения непередаваемые – словно до этого момента я дышал с ограничением, а сейчас наконец-то появилась возможность беспрепятственно вздохнуть полной грудью. Жизненная сила меня теперь переполняла – хотелось бежать, кричать или хоть что-то делать. Действовать.
Целительница мягко выпрямилась, а я невольно поднялся за ней. Она сделала еще шаг назад, по-прежнему держа руки на моих плечах и глядя прямо в душу своими белесыми глазами. Слова были не нужны: в общении с ней мне не требовалось задавать или отвечать на вопросы. Причем только сейчас я понял почему так.
Елена Николаевна, сестра Анны Николаевны, была уже не человеком, а иной, могущественной сущностью. Но будучи не-человеком, она все еще оставалась и частью рода, взяв на себя роль ангела-хранителя Анастасии. Подобно «моей» матери. Вот только охраняющая меня сущность была духом, проявляясь только в изнанке, а белая дама сохранила свою телесную форму.
Из-за нашей с княжной ментальной связи мы с белой дамой также стали не то, чтобы близки, но оказались на одной волне. Правда, целительница читала меня как открытую книгу, а я в свою очередь имел доступ лишь к «разрешенной» информации. Конечно, было бы удивительно, окажись иначе – несопоставимая разница в уровне развития.