Демон раздраженно отшвырнул недокуренную сигару, его глаза вспыхнули кроваво-красными огнями.
— Человек, я знаю, что так оно и есть! Но нельзя отрешенно смотреть на то, как мир стремительно скатывается к первозданному состоянию. Идеал многих из ныне живущих — растительное существование без борьбы и стремлений. Сад Эдема в земном варианте. Мечта зажиревших святош, достойных выкормышей своего бога.
— Вот именно, демон, — теперь горькая ирония прослеживалась в голосе человека. — Но для этого нужно дать людям цель, показать тот путь, по которому они могут пойти. Заменить покорность и довольство сидящих в теплом болоте на гордость и честь, стремление к совершенствованию себя самих. Это и будет Путь Тьмы, которого столь боятся большинство обывателей, ибо он может разрушить их уютный мирок, где запах медленного умирания забивается ароматом дорогого парфюма. Это действительно достойная цель!
Во время разговора демон вскочил с кресла, та форма, в которой он предстал изначально перед вызвавшим его исчезла. Теперь он предстал в одном из истинных обличий и это было внушительное зрелище. Плащ, цветом своим напоминавший о Тьме Изначальной, переливался волнами, скрывая под собой изящные пластинчатые латы. Руки демона были скрещены на трехгранной рапире, острием своим упиравшейся в пол. На каждой грани оружия мерцали и переливались цепочки рун, чей смысл казался то явным, то ускользающим от восприятия. Лицо одного из Рыцарей Тьмы могло показаться бесстрастным, если бы не глаза, в которых кипели яростные и неукротимые желания.
— Так чем я могу помочь тебе, Маг! Хочешь древней мудрости? Я открою тебе хранилища, где находятся знания, собираемые тысячелетиями. Тебе недостаточно мощи? Я поделюсь с тобой собственной силой. Говори, я жду! — рапира Рыцаря Тьмы с грохотом ударила об пол, вдребезги расколов наборный паркет.
— Я уже иду по этому Пути, демон, — тихо ответил маг. — И вряд ли найдется сила, способная заставить меня отказаться от давно сделанного выбора. Ты предлагаешь мне знания и силу… Это самые достойные предложения, что только можно себе представить. Но если я возьму предложенное тобой, то буду ли вправе говорить тем, кто последует за мной о том, что они сами должны достигать целей в их жизни? Лучше я сам постараюсь и увеличить свою силу и получить новые знания. Однако, я благодарен тебе.
— Красиво сказано, а самое главное, что верно. Заемная сила вызовет ложную уверенность, а знания тысячелетий отучат искать и находить новые. Все будет казаться мелким по сравнению с полученным. Но скажи, зачем ты вызвал меня? Ведь ты заранее знал, что не возьмешь ничего, что я предложу.
В голосе Рыцаря Тьмы ясно чувствовался живой интерес. Похоже, ему давно не приходилось оказываться в столь неординарных ситуациях и теперь он хотел получить максимум впечатлений и опыта на будущее.
— Зачем я провел ритуал вызова? Может показаться странным, но я всего лишь хотел воочию убедиться, что же представляют из себя те, кто уже давно идет по путям Тьмы. Что ж, я не разочарован тем, что мне удалось увидеть.
— Брависсимо! — от души расхохотался демон. — Ты смог удивить меня, Маг. И еще… Отказавшийся просить, надеюсь ты примешь подарок. Запомни, самое обидное для таких как мы — потерпеть поражение в последней битве. Я же хочу дать тебе возможность выиграть свой последний бой, сколь бы безнадежным он тебе не показался. Сила, что ты призовешь, сила Врат Тьмы, испепелит твоих врагов, но и ты не сможешь уже остаться в своем мире.
— Но я смогу уйти непобежденным, не так ли? К тому же рано или поздно уйти все равно придется, главное сделать это красиво. Я принимаю твой подарок, Рыцарь. Но что такое Врата Тьмы, упомянутые тобой?
Демон направил лезвие рапиры в сторону человека и с ее острия сорвалась серебристая искра, втянувшаяся в тело мага.
— Есть Врата Света, которые известны как вход в райские чертоги. Их охраняют воины Света, лишь смиренным и покорившимся воле богов они откроют их. Но есть и Врата Тьмы, и они известны живущим в вашем мире. Гордость послужит ключом, а неукротимый дух поможет отворить створки. До встречи за Вратами Тьмы, брат.
Яркая вспышка и демон исчез, лишь в контуре пентаграммы осталась мерцающая надпись: «Отраженное в Бездне лицо — истинное.»