Этот лорск был совершенно измученным и израненным существом. Ему очень сильно досталось, когда он схватился с гаршардами у ворот рудника, а их жилистые тела почти не утолили его отчаянный голод. Он проследил Карану по всему ее пути, избегая патрульных гаршардов. Его жалили и били током сотни Стражей. Одна лапа висела - она была наполовину отсечена, на другой не хватало трех пальцев. Он был весь в ссадинах и порезах, половина меха обгорела. Ягодица представляла собой сплошную гнойную рану.
Но он нашел то, что искал, - вкусную рыжеволосую женщину, и на этот раз она выглядела совершенно беспомощной. Лорск с трудом потащился через зал. Он так сосредоточился на Каране, что даже не заметил Иггура, пока не наступил ему на руку.
Иггур вскрикнул, и лорск отскочил в сторону. Карана проснулась. Сначала она подумала, что это галлюцинация, вызванная храксом, но для галлюцинации лорск был слишком ужасен. Большой зал опустел. Помочь ей было некому.
- О Лиан! - подумала она вслух. - Как раз когда я поверила, что все закончилось. Где ты сейчас?
Она не отрывала взгляда от лорска:
- Что я могу сделать? Совсем ничего.
Лорск, вспомнив ее прежние трюки, застыл, оценивающе глядя на нее. Потом робко вытянул лапу, целясь в незащищенный живот девушки.
Краешком глаза Карана увидела объект своих надежд и страхов. Лиан, пришедший за следующим телом, наверно, услышал вопль Иггура.
- Карана! - воскликнул Лиан. Схватив меч Рулька, он бросился прямо к лорску, размахивая тяжелым оружием, как мясник - своим ножом.
- О Лиан, - сказала она спокойно, - это не очень удачная идея. Тебе же не удастся нанести ни одного удара.
Несмотря на раны, лорск повернулся с ужасающей скоростью и ринулся к Лиану. Тот яростно размахивал мечом, но лорск увернулся, и Лиан, потеряв равновесие, упал на колено. Зверь взмахнул огромной лапой, и она соприкоснулась с боком Лиана с таким звуком, который производит мясник, когда разрубает тушу. Лиана подбросило в воздух, и он упал, все еще сжимая в руке меч. Рубашка была распорота, на боку виднелись кровавые порезы.
Никто не уцелел бы после такого удара лорска. Это конец рода. Карана ощутила невыразимую муку.
И вдруг произошло чудо: Лиан пошевелился. Застонав, он попытался сесть. Лорск уже приближался к нему. Можно было сделать только одно, и Карана способна была это сделать, пока еще не кончилось действие хракса. Она мысленно послала свою ярость в лорска и, как когда-то случайно оказалась в мозгу у гаршарда, очутилась в чуждом, отчаявшемся сознании лорска, который испытывал большие страдания, чем она. Она видела все его глазами и чувствовала, как лорск поднимает здоровую лапу, чтобы разорвать Лиана. Приложив огромное усилие, она попыталась взять сознание лорска под контроль. Она боролась с мускулами, которые были сильнее в десять раз, чем у нее, и подчинить волю, равную ее собственной. Поэтому все, что могла сделать Карана, - это заставить лапу лорска немного приподняться.
Удар обрушился над самой головой Лиана. Лорск взревел и вышвырнул Карану из своего сознания.
И тогда она собственными глазами увидела совершенно невероятное зрелище. Лиан встал на колени и снизу швырнул меч в лорска. Он сделал это совсем неумело - так бросают навоз лопатой. Карана уже готовилась повторить мысленное послание, как вдруг острое как бритва лезвие вонзилось лорску в шею, перерезав сонную артерию. Он затанцевал кругами и упал прямо перед Караной. Лорск был мертв.
Она взглянула на его искалеченную лапу. Когти на двух оставшихся пальцах были обломаны. Именно это спасло Лиана, иначе первым же ударом лорск выпустил бы ему кишки.
Шатаясь Лиан подошел к Каране.
- Только не напоминай мне больше о моей глупости. "Я пришел тебя спасти..." - попросил он, обнимая ее.
- И не собиралась, - хихикнула Карана.
- В любом случае я никогда не хотел быть героем - только сказителем.
- Но теперь ты герой. Настоящий герой. Впрочем, для меня ты всегда им был.
47
ВЕЧНЫЕ ИЗГНАННИКИ
Утром появился Идлис с каркасом из металла и кожи, который он собирался надеть на Карану поверх гипса. Идлис отрегулировал ремни и пружины, которые вытягивали ее ноги, чтобы кости срастались правильно.
- Ей нужно не снимать каркас по крайней мере шесть недель, пока не срастутся кости, - сказал Идлис Лиану.
- Выглядит чертовски неудобным, - заметил Лиан. - А как же ты будешь?..
- Отправлять свои естественные нужды, хочешь ты сказать? - засмеялась Карана. - Конечно, у меня будет сиделка. Если ты действительно меня любишь, то будешь ходить за мной, а когда я наконец вылезу из этого сооружения, то вознагражу тебя. И себя, естественно.
Идлис взял маленькую ручку Караны и поцеловал ее. Она больше не ежилась от прикосновения его "резиновой" кожи. Теперь он был для нее другом. Идлис сказал:
- Я буду приходить в Готрим раз в год, в этот день, - на случай, если тебе понадобится хракс. Его невозможно нигде раздобыть, потому что, кроме гаршардов, никто больше не знает, как его делать. Если я буду тебе нужен, пошли сообщение в Паймир, что на южном побережье Моря Туманов. А теперь я должен последовать за Йетчей. - Глаза его увлажнились. - До свидания!
- До свидания, - ответила Карана. - Теперь у тебя есть будущее. Приходи в Готрим, если когда-нибудь тебе нужна буду я.
Подошла Малиена и молча встала возле носилок Караны.
- Ты, должно быть, ненавидишь и презираешь меня? - тоненьким голосом спросила Карана.
Наклонившись, Малиена убрала ей волосы со лба:
- Ты мне родня, Карана, и я всегда буду любить тебя.
- Но я предала свой народ и помогла Рульку.
- И ты опять-таки поступила правильно. Со всем этим покончено, Карана.
Карана облегченно вздохнула.
- Но сможешь ли ты простить нас, Карана, за все, что аркимы сделали тебе и твоей семье? - Теперь пришел черед Малиене поволноваться.
- Малиена...
- Да, Карана?
- Ты так и не закончила расчесывать мне волосы, - сказала Карана, имея в виду их ссору в Туркаде несколько недель тому назад.
- Я сделаю это прямо сейчас, - засмеялась Малиена. - А чтобы показать, что я раскаиваюсь, я даже расчешу тебя собственной щеткой, поскольку свою ты, несомненно, потеряла.
- Вот это действительно услуга! - нахально произнесла Карана. - Сначала твои сапоги, потом твоя щетка. Когда я в следующий раз соберусь на восток, может быть, ты уступишь мне и свою кровать.