В центре ванной комнаты стояла большая квадратная ванна, а рядом плита на пяти ножках, на ней - большой железный бак. Вартила наполнила бак, в котором было полно круглых камешков, водой и зажгла плиту.
- Когда вода закипит, поверни этот кран, - сказала она Каране. - Я пришлю вам обед. - И вельмиха вышла.
Карана и Лиан взглянули друг другу в глаза, и он раскрыл объятия.
- О, Карана! - воскликнул он. - Мне до сих пор не верится, что наконец-то ты со мной.
Карана с такой силой бросилась в его объятия, что сбила любимого с ног. Она покрыла лицо Лиана поцелуями, и они покатились по розовым плиткам из травертина, пока не уперлись в ванну.
- Что это за странный шум? - спросил Лиан спустя некоторое время.
Карана открыла глаза.
- Вода закипела! - Она повернула кран, и в ванну полилась обжигающе горячая вода, и в воздухе стал клубиться пар. - Вставь пробку. Быстро! А то вся вода выльется.
Тем временем сама Карана пустила холодную воду. Вскоре ванна наполнилась. И тогда девушка вздохнула:
- Горячая ванна! Сейчас уже даже не припомню, когда я в последний раз принимала ванну. Пожалуйста, отвернись, я хочу раздеться.
- Никогда не замечал, что ты такая скромница, - сказал Лиан и испугался: уж не изменились ли ее чувства к нему?
- Я ужасная скромница, но только не со своим любимым, - лукаво ответила она. Тут Карана рассмеялась, заметив удрученный вид Лиана, и чмокнула юношу в нос. - Лиан, я несколько недель не купалась. Я отвратительно грязная, и мне не хочется, чтобы ты видел меня такой. Когда я буду чистой, можешь смотреть на меня, сколько душе угодно. А сейчас, пожалуйста, отвернись.
Лиан усмехнулся и ушел в другую комнату, где на столе уже ждал поднос с обедом. Заперев дверь, ведущую в коридор, он отщипнул кусок хлеба, разложил на письменном столе свои бумаги и расстелил постель. И тут его позвала Карана:
- Теперь можешь войти.
Пар был такой густой, что Лиан едва разглядел ванну, в которой лежала Карана.
- Отвернись, пока я буду раздеваться, - поддразнил он ее.
- Вздор, - ответила она. Рыжие волосы Караны свисали мокрыми колечками, лицо раскраснелось. - Я намерена осмотреть тебя с головы до ног.
Лиан снял рубашку.
- Какой ты худенький! - огорчилась Карана. Лиан стянул с себя штаны.
- О! - воскликнула Карана, приняв сидячее положение. Над обеими лодыжками Лиана она увидела широкую красную полосу - там, где содрали кожу обледеневшие оковы. Девушка дотронулась до шрамов. - Больно?
Лиан не отвечал. Он был не в силах отвести взгляд от влажной кожи Караны жемчужного цвета. Наконец он сказал:
- Болит немного.
Взяв Лиана за руку, Карана потянула его к себе:
- Помнишь игру, в которую мы играли в Великой Башне Катадзы?
Он лукаво усмехнулся:
- Это которая же игра?
- "Кому больше досталось", считается, у кого больше шрамов и у кого они более впечатляющие. Я тогда тебя победила!
- Я помню, как ты издевалась над моими увечьями, изо всех сил похваляясь своими.
- Ты тогда очень уж возгордился, и нужно было щелкнуть тебя слегка по носу, чтобы ты не возносился так высоко. Что до игры...
- Да? Переходи к делу, тут снаружи холодно. - Карана дотронулась до его изувеченных ног.
- Игра окончена. Ты победил! - Его улыбка стала шире.
- С тех пор мне так досталось, что я упал очень низко. Тебе придется снова меня поднимать.
Взгляд Караны скользнул по его телу вверх, вниз и наконец остановился посредине.
- Я так не думаю, господин летописец! - сказала Карана и потянула Лиана за руку: - Залезай.
Лиан шагнул через борт ванны и, поскользнувшись на влажном кафеле, упал в объятия Караны.
Лиан спал, раскинувшись на простынях, и его рука обнимала талию Караны. Девушка никак не могла заснуть. Она теснее прижалась к Лиану, но он даже не шевельнулся. Это ее суженый, и другого ей не надо. Но их союзу не суждено стать полным: ведь троекровницы бесплодны. У любимого Готрима не будет наследника, и некому будет передать их с Лианом фамильные Предания. Как поступит Лиан, когда она ему скажет? Этого Карана не знала. Это было будущее, которое они никогда не обсуждали.
Им надо было так много друг другу рассказать. Однако в первый день они почти не разговаривали - так радовались они тому, что наконец-то вместе, и прикосновения заменяли им слова. Целый день они ничего не делали - только вместе прогуливались или лежали лицом к лицу, тихонько шепчась.
Но зато как много они поведали друг другу потом! Как жадно Лиан слушал рассказ Караны! И хотя она говорила бессвязно, перескакивая с одного события на другое, иногда противоречила себе, а иногда и вовсе не очень-то помнила, что именно произошло, это не имело значения. Единственное, что было важно для Лиана, - услышать ее историю.
Рассказ девушки, занявший почти целый день, прерывался выходами влюбленных на крышу крепости, откуда они смотрели на город, трапезами и восхитительным отдыхом: они лежали, прижавшись друг к другу; в камине потрескивал огонь, а за окном мягко падал снег. Лиан и Карана вновь открывали друг друга.
- Как же ты нашла в себе мужество сделать то, что ты совершила в Каркароне? - спросил Лиан.
- Я думала о тебе и о твоем мужестве, которое ты, весь израненный и измученный Мендарком и Рульком, да еще зная, что весь мир против тебя, даже твоя возлюбленная, проявил. Лиан, прости меня! Ты не сдался и не думал о себе! Ты бросил вызов Рульку, чтобы спасти меня. Я помню, как ты боялся, когда мы расставались в тот день, как тебя била дрожь. Но ты вышел на состязание! Ты победил, Лиан!
Как же мне было после этого не вести себя стойко? Мне пришлось выполнить требования Рулька. Однако мы с ним потерпели неудачу, и мне страшно, Лиан. Однажды он явится за мной - он так сказал. Как только он будет готов, все начнется снова, и каковы будут последствия на сей раз?! Я так виновата! Что бы я ни делала, это всегда приводит к несчастьям.