- Со мной то же самое, - сказал Лиан.
- И как ты с этим справляешься?
- Стараюсь сделать все, что в моих силах, а потом расстраиваюсь. Немного помолчав, он продолжил: - Я много узнал о себе за последние месяцы. Я сам навлек на себя все свои беды.
- Какая чушь! - возмутилась Карана.
- Да, сам! Мне так хотелось узнать побольше для собственного сказания, что я не отдавал себе отчета в своих действиях. Вместо того чтобы просто следовать за историей, я в нее вмешивался, поскольку хотел посмотреть, что будет дальше. Я был так же алчен, как Мендарк или Тензор.
- А чем ты занимался последние недели, Лиан? - сменила тему Карана. Кроме того, что тосковал по мне?
- Из-за этого оставалось не так уж много времени, - засмеялся он. - Тем же, что и прежде, Карана. Работал над своим сказанием. Теперь оно будет называться "Сказание Мендарка".
- Что? - воскликнула удивленно Карана. - После всего, что он с тобой сделал?
- Я обязан ему своим образованием, и он требует, чтобы я уплатил долг.
- И как подвигается дело? - спросила она.
- Ужасно медленно! Я чувствую, что позорю свою профессию. Даже такой великий летописец, как я, - произнося эти слова, Лиан улыбнулся своей чудесной улыбкой, - не может написать "Сказание Мендарка" так, чтобы не пострадала истина.
Он не стал посвящать Карану в свой план: повсюду были шпионы, и скорее всего в этой комнате были подслушивающие устройства.
- Тогда откажись. Что он может тебе сделать?
- Он может меня уничтожить. Он все еще очень могущественный человек. Одно слово Мендарка - и никто никогда не наймет меня в качестве летописца. Но не это меня останавливает... - Лиан умолк и сидел, не отрывая взгляда от огня. Карана взяла его за руку.
- Что такое? Лиан? Ты чего-то боишься?
- Нет. Просто то, что действительно случилось во времена Запрещенных Искусов, - это манит меня и мучит. У меня такое чувство, что я вот-вот открою что-то в самом деле интересное.
- Что?
- Не знаю! - вскричал он в тоске. - Вот почему я не могу отказаться.
Прошла неделя со дня прихода Караны в Туркад. Ей не терпелось вернуться в Готрим.
- Они не дадут тебе уйти, - сказал Лиан. - Стражникам у ворот велено не выпускать тебя.
- Мне нужно в Готрим! Я больше не могу быть вдали от дома. Ты со мной?
- Давай спустимся и посмотрим.
Упаковавшись, они отправились к западным воротам Туркада. Карана спрятала волосы под капюшон и низко надвинула его на глаза. На посту была всего одна стражница - старушка с добрым лицом и совершенно лысой головой. Она даже не спросила у Караны документы.
- Возвращайся, Карана из Баннадора. Я не хочу покрыть позором свою старую голову, пропустив тебя.
Карана повернула от ворот, сердитая и обескураженная.
- Давай пойдем в порт и купим места на корабле.
- На какие деньги? У меня всего две медные монеты. Сколько у тебя?
- Лишь один серебряный тар, - ответила Карана.
- Нет никакого смысла, Карана. Если мы отправимся домой, они будут знать, где нас искать, они явятся и заберут тебя. К тому же у нас нет денег, а как мы будем жить в Готриме без них?
- Почему, почему я не могу жить собственной жизнью? - заплакала Карана.
В тот день она решила, что единственное, что можно сделать в ее ситуации, - это поговорить напрямую с Магистром. К удивлению Караны, ее сразу же приняли. Мендарк сидел в своем кабинете за огромным столом из черного дерева.
- Что тебе надо от меня? - спросила Карана. - Почему я не могу пойти домой?
Тонкие губы Мендарка так плотно сжались, что Карана оробела.
- Потому что ты сотрудничала с Рульком, и этот вопрос еще не был рассмотрен. Когда Иггур с Шандом вернутся, возможно, тебя будут судить. Или... может быть, ты готова откупиться от суда, оказав мне небольшую услугу, троекровница!
Мендарк улыбнулся своими ужасными синими губами, но Карана похолодела. Как и прежде, все хотят ее использовать. Это проклятие троекровницы. Ей никогда не убежать от своего наследия.
23
ПАРАДОКС ЗЕРКАЛА
Лиан провел целую неделю в поисках записей, сделанных во времена пленения Рулька. Но на данный момент у него были лишь письма и дневники самого Мендарка, которые тот ему передал. В остальном поиски оказались бесплодными. Это было странно: Совет весьма аккуратно записывал Предания.
Лиан знал, что Иггур не помнит то событие. Однако другие члены Совета, несомненно, сохранили записи - ведь на Сантенаре буквально все одержимы Сказаниями. Он снова просмотрел свои списки. Многие члены Совета того времени давно умерли. Хотя они и были молоды, - все они, кроме Тензора, Иггура и Мендарка, умерли в течение года, с момента применения Запрещенных Искусов. Любопытно!
Лиан переговорил с главным архивариусом Мендарка, но она ничем не смогла ему помочь. Иггур все еще не вернулся. Сейчас в Туркаде был только один человек, который мог что-нибудь знать об интересующих Лиана событиях. Лиан направился к вилле Надирила - большому зданию с колоннадой. Широкий холл виллы был облицован красным мрамором.
Надирил еще не вполне оправился после воспаления легких. Старый библиотекарь полулежал на постели, безвольно опустив руки на алое стеганое одеяло. У него был сонный вид, но, стоило Лиану войти к нему в спальню, глаза старика тотчас же открылись.
- Как ты себя чувствуешь? - почтительно осведомился Лиан.
- Лучше, - с натугой проскрипел Надирил. - Возможно, сегодня я встану. С твоей стороны очень любезно было заглянуть ко мне, Лиан. Сейчас со мной очень скучно.
Лиан пробормотал какую-то вежливую фразу.
- Но ты же пришел сюда не потому, что беспокоишься о моем здоровье? Тебе что-то от меня нужно. Что же?
Лиан объяснил, что привело его к Надирилу.
- Ну конечно, они должны были записывать то, что происходило! воскликнул Надирил. - Каждый член Совета записывал Сказания. Так мы делаем и по сей день.
- Да, но я нашел только одну запись - Мендарка! Больше ни одно имя членов Совета времен пленения Рулька даже не упоминается в каталогах.
- Гм-м! - Глаза Надирила сверкнули. - Вот это задача! Уверен, этому есть простое объяснение, но ты же не хочешь обращаться к Мендарку, а? Давай позавтракаем вместе, а потом посмотрим, как я себя чувствую.
До своего визита Лиан уже слегка позавтракал, но у него сохранились самые приятные воспоминания о гостеприимстве Надирила, и сейчас он тоже не был разочарован. После трапезы они поднялись в портшезе на холм, в крепость.