Магрета стерла слезу.
- Наверно, тебе очень ее недостает.
- Очень. Я бы сделал что угодно, лишь бы вернуть ее.
- А я бы сделала что угодно, чтобы тебе помочь.
- Помоги мне, Шанд, - попросила Магрета позднее. - Я совсем запуталась.
Рассказ Шанда заставил девушку осознать, насколько поверхностны были ее отношения с Иггуром. Ей нужно было гораздо большее.
Шанд оторвался от карты, которую рисовал, - это был план потайных мест в Эллюдоре. Он вообще много часов проводил над картами, часто просто глядя на них и переживая вновь давние путешествия.
- В чем же ты запуталась? - спросил он.
- Когда-то Иггур был для меня всем, но теперь я не могу понять: что я в нем нашла? Почему привязалась к нему и почему сейчас оттолкнула? Я сделала ему очень больно, хотя не желала этого. И есть еще одно...
- Что именно?
- Боюсь тебе сказать, вдруг ты подумаешь обо мне плохо. Прошлым летом, как раз после того, как его вышвырнули из Катадзы, я увидела Рулька. Не знаю, наяву это было или в моем воображении, но, стоило ему взглянуть на меня, я ощутила такое томление! А потом я снова увидела Рулька накануне хайта в Каркароне. И вновь мной овладело томление, а потом еще и ужас.
- Притяжение каронов - очень сильно, - сказал Шанд, - и я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. Возможно, в тебе теперь заговорила натура карона, которую так долго пыталась скрывать Феламора.
- Я не знаю, что делать. Мне страшно.
- Мне нечего тебе посоветовать. Ты должна делать то, что следует, но ты должна быть уверена, что тебе действительно следует это делать. Ты знаешь, какова репутация Рулька. И все же, как я недавно узнал на собственном опыте, репутации могут быть неверными.
Магрета погрузилась в себя и больше не произнесла ни слова.
Магрета сидела у окна, держа на коленях Зеркало, и размышляла над тем, что рассказал ей Шанд о матери и бабушке. Взгляд девушки был устремлен на море, она грезила с открытыми глазами, воображая, как к ней идет ее бабушка. И вдруг, стоило ей только сомкнуть ресницы, Магрета ощутила давление света на веки и поняла, что Ялкара здесь. Зеркало открылось.
За спиной у Магреты Шанд сдавленно вздохнул, но она этого даже не заметила. Символ на Зеркале начал мерцать. Она смотрела на бабушку - свою копию, - а Ялкара смотрела на Магрету и улыбалась. Губы ее шевелились. Зеркало не могло передать звуки как таковые, но могло преобразовывать звуки в слова, яркие буквы которых появлялись на его зеркальной поверхности, сопровождая изображение.
"Элиора, вот ты и читаешь мое сообщение. В нем - предостережение и задача.
Элиора, ты - самое ценное, что было в моей жизни, но мне пришлось тебя покинуть. Это причинило мне огромную боль и, несомненно, причинит боль тебе. Но если бы я осталась, то умерла бы. А взять тебя с собой я просто не могла.
Элиора! Наверно, тебя интересует, зачем я прибыла на Сантенар - ведь обо мне наговорили много лжи. Я упросила Совет каронов позволить мне отправиться в ваш мир, как только мы узнали, что на Сантенар пробрались феллемы. Это меня очень беспокоило, хотя, казалось, силы их невелики по сравнению с нашими. Мне известны вещи, неведомые другим каронам, поскольку меня, самую младшую из нас, обучал самый старший - Джалмах. Он научил, как можно передать сведения о первых ужасных днях каронов в бездне, а также о временах до того.
Я записала все это в своей последней записной книжке в Хависсарде, так как мне некому было передать свои знания. Даже кароны не смогут прочесть этот шрифт, но Зеркало научит тебя, когда придет время.
Мне нужно было следить за феллемами. Однако Феламора мне мешала казалось, она прибыла на Сантенар специально с этой целью. В конце концов она меня победила, хотя мне удалось заставить ее думать, что победа осталась за мной. Остерегайся Феламоры! Она - враг каронов и твоего мира.
Элиора! После смерти Шутдара я создала Непреодолимую Преграду - это была временная мера. Позже я обнаружила, что у меня нет средства уничтожить ее. Сейчас она медленно разрушается. В конце концов Непреодолимая Преграда падет, и любое применение магических устройств - врат, флейт, твоего права первородства, этого Зеркала и прочих - ускорит ее разрушение. Когда Преграда перестанет существовать, Сантенар будет открыт для существ из бездны и не сможет выжить. Твоя задача - разрушить Непреодолимую Преграду и в то же время сохранить равновесие между мирами, которое существовало до Золотой флейты.
Вот что ты должна..."
В этот миг изображение Ялкары медленно превратилось в мириады танцующих точек, и огненные буквы исчезли.
Магрета смотрела на Зеркало, и мерцающий свет играл на ее лице. Через некоторое время в Зеркале снова появилась Ялкара.
"... взгляни на Зеркало, и оно покажет, что ты должна сделать.
Элиора, до свидания. Возможно, когда-нибудь мы встретимся, если у тебя все получится".
Ялкара улыбнулась и растаяла.
- О, я так на это надеюсь! - воскликнула Магрета.
Что-то заставило ее взглянуть через плечо. Шанд не сводил глаз с Зеркала, словно пытаясь проникнуть взглядом на Аркан. Он дрожал. "Чего бы только я ни дала, чтобы снова соединить вас, - подумала Магрета. - Не оттого ли Шанд так жаждет сделать эту флейту?"
Озадаченная, она отложила Зеркало, затем снова взяла в руки. Магрета заставила его раскрыться, как прежде. Оно сказало ей то же, что и раньше, и выпустило те слова, которые уже опускало до того.
- Но что же это означает? Что мне делать с Зеркалом? - Шанд медленно выходил из задумчивости.
- Понятия не имею, - произнес он еле слышно.
- Возможно, оно повреждено, - предположила Магрета, осторожно осматривая Зеркало. - Или я недостаточно похожа на Элиору.
- Или Кривое Зеркало снова взялось за свои фокусы, - сказал Шанд. - Кто знает?
25
ТРИ ЗАДАЧИ
Феламора была сломлена. С тех пор как она нашла золото в Хависсарде, на нее валились одна беда за другой. Теперь ей нужно придумать, как справиться с восставшими феллемами. Феламора называла их овцами, но это лишь доказывало, как отдалилась она от них за эти минувшие века.
Феламора сидела у входа в пещеру, погруженная в глубины отчаяния, когда феллемы, нагруженные орехами, вернулись в лагерь.
- Я потерпела поражение, - сказала она. - Я позвала вас в этот никудышный мир напрасно. Магрета ушла, и все, за что я боролась три столетия, обратилось в прах. И я тоже. Теперь это бремя слишком тяжело для меня, чтобы нести его дальше.